решение.
Старший офицер поднял бровь.
– Ты полагаешь, я еще не принял решения?
– Именно так. Если бы ты решил меня арестовать, меня бы привели к тебе силой, со связанными руками и потом заперли бы в клетку, чтобы я не сбежал. А если бы ты решил оставить все как есть, меня бы тут не было, а вы с примипилом обсуждали бы, как сделать так, чтобы моя тайна не выплыла наружу. Обнаженный меч у тебя на коленях говорит о том, что ты либо не доверяешь мне, либо сомневаешься в своих силах. Или и то и другое одновременно.
Скавр рассмеялся, бросив взгляд на Фронтиния.
– Уверенность не покидает тебя даже перед лицом казни, Валерий Аквила?
– Я свыкся с мыслью о неправосудной смерти, подобной той, что выпала на долю моего отца, матери, брата, сестер, дяди и двоюродных братьев несколько месяцев назад. Трудно бояться так долго, префект.
Он замолчал, ожидая, когда заговорит префект. Скавр посмотрел ему в глаза, чуть пожал плечами и произнес:
– Как и ты, я родился и вырос в Риме, но отличие от тебя появился на свет в небогатой семье, хотя и принадлежу к старинному и знатному роду. Наша семья впала в немилость в Год четырех императоров[3]. Сто лет назад мой предок имел несчастье поставить не на того, кого следовало, и император Веспасиан заставил его заплатить за это высокую цену. Нашей семье чудом удалось выжить. Мы перенесли трудные времена, но нас по-прежнему обходят чинами и наградами. Наш род, возникший семь веков назад, во времена свержения последнего царя, влачит жалкое существование. Моя мать умерла родами, а отец погиб на северной границе, сражаясь с германцами, когда я был совсем еще ребенком, поэтому я воспитывался в доме дяди, где был для всех обузой. Меня не встречали с распростертыми объятиями. Естественно, я стремился всеми силами выбраться из этого положения, и мне удалось найти богатого и влиятельного покровителя.
Он помолчал, оглядывая слушателей с усмешкой на губах.
– Вы хотите знать, чем мне пришлось расплачиваться за его милости. Что такого я мог предложить старику, за что он ввел меня в свой дом и обходился со мной как с родным сыном? Какова была плата за мое новое положение и прочие благодеяния? – Он резко рассмеялся. – Больше половины жизни я ловлю на себе косые взгляды и слышу прозрачные намеки, но на самом деле мой благодетель просто поверил в меня. Он вырвал меня из жизни, которая должна была стать разочарованием для всех, не только для меня, и поднял мне голову, чтобы я увидел вершины, на которые мог бы подняться. Он смотрел в глаза обиженного подростка и видел воина, ждущего своего часа.
Скавр указал мечом на статую, окруженную яркими огоньками свечей.
– Он внес лишь одно изменение в мою жизнь, совершенно ничтожное в сравнении с теми, что выпали на твою долю, Валерий Аквила, но оно повлияло на меня не меньше, чем то, через что пришлось пройти тебе. Он воспитал меня приверженцем бога Митры, Солнца Непобедимого, истинного бога солдат, и таким образом
