душно, словно в парилке, несмотря на мороз на улице. Решив открыть окно напротив, я встал с сиденья, чуть отодвинув Олю, и встретился глазами с девушкой, заходившей в вагон из тамбура. «Еще одна опоздунья», – посмеялся я про себя и протянул руки к окну. Форточка с легкостью поддалась мне, в вагон наконец-то ворвался свежий воздух.
Девушка остановилась напротив нас и смотрела по сторонам в поисках свободного места. Мне стало неловко перед ней, и я, посмотрев на Олю, сделал вид, что не заметил недовольную гримасу на ее лице, – уступил опоздунье место.
Прежде чем сесть, девушка сняла с себя пуховик и поддеву к нему. «Хм, не один я ношу поддевы», – отчего-то обрадовался я. Девушка все больше захватывала мое внимание.
Она постоянно поправляла сбившуюся на бок длинную челку, убирала ее подальше за ухо. Ее жесты были робкими и слегка встревоженными, мне показалось, что она чем-то огорчена.
Усевшись, она достала ноутбук и принялась за работу в WORDe. Я обратил внимание на ее изящные длинные пальцы: на мизинце, словно украшение или татуировка, располагался небольшой шрам, а безымянный палец оказался зажат обручальным кольцом. Именно «зажат», такое сравнение показалось мне наиболее подходящим. Девушка поджала нижнюю губу и сосредоточено отбивала безумный ритм на клавиатуре. Что-то в ней было такое неуловимо знакомое, хотелось смотреть на нее и смотреть, чтобы узнать, что именно показалось знакомым. Через несколько минут мне захотелось ее даже обнять, настолько она казалась беззащитной и маленькой. Но, пересилив себя, я решил отвлечься, и начал рассматривать узор замерзшего стекла. Я искоса посмотрел на Олю: казалось, что она спала. За разглядыванием причудливых узоров на стекле и странной опоздуньи, я и не заметил, как электричка подъехала к вокзалу.
Оля молча вышла из вагона на ледяную платформу, даже не надела шапку и перчатки. Я шел следом за ней, при этом пытался не упустить из вида попутчицу в поддеве.
– Пока! – Оля, посмотрела на меня как-то странно и отрешенно, – до вечера!
Я махнул на прощанье ладонью, и тут же забыл о ней, увидев, как недавняя попутчица пробирается к турникетам в город.
Обычно я сразу спускался в метро, но сегодня последовал за незнакомкой по улице. Она укуталась в ярко-малиновый шарф и мелкими шажками, стараясь не упасть, аккуратно спешила на трамвайную остановку.
Догнав ее у здания вокзала, и не придумав ничего лучше, я пошел рядом. Наши шаги измеряли расстояние до остановки в унисон, словно мы давно и близко знакомы. Мне даже показалось, что наши сердца тоже бьются в такт.
Вскоре она заметила меня и улыбнулась.
– Привет! – услышал я свой голос…
2
Спешка. Бежим. И так каждое утро. Как в комедии с неудачным сценарием актеры вынуждены играть роли клоунов, глупых и рассеянных, бегающих по кругу под музыку из старой передачи про Бенни Хилла. Кричу, не оборачиваясь:
– Давай немного быстрее, опаздываем же!
Запрыгиваю в вагон, занимаю сразу два свободных места, не теряя надежды поспать в дороге.
Артём появился из тамбура, когда электричка тронулась с места. Стандартно и ожидаемо. После бессонной ночи глаза слипаются, хочется поскорее их закрыть. Артём наконец-то пробирается ко мне, и веки, словно пудовые гири, отпускаются вниз.
И тут же поднимаются вновь.
Артём решил приоткрыть окно, встал с места. Замечаю, что он переглядывается с «милой» блондинкой, вошедшей в вагон. «Началось», – словно пчелиное жало вонзается в голову мысль, уголки губ ползут вниз, сердце скручивается в узелок и становится каменным. «Спокойствие, Оля, только спокойствие», – говорит во мне кто-то голосом уставшего Карлсона… но поздно – Артем уже уступил блондинке место.
Закончив церемонию со снятием модного пуховика с поддевой, блонди достала не менее пафосный ноутбук в золотистом корпусе и принялась за работу.
Годы научили меня, что в человеке в первую очередь нужно смотреть не на одежду. На руки. Артем, кстати, перенял мою привычку. Вот и сейчас, я перехватила его взгляд на руках блондинки. Длинные острые пальцы, словно крючки, изогнулись над клавиатурой, цепляя буквы. Шрам на мизинце, выступающие вены, костлявые запястья. Я посмотрела в ее огромные зеленоватые глаза и отвернулась. Блонди явно не та, за кого себя выдаёт. Надеюсь, Артем это понимает.
Оставшуюся четверть часа мы ехали молча. Артем делал вид, что разглядывает узоры на стекле, а я притворялась спящей: ни к чему выяснять отношения в душном вагоне.
Вскоре электричка дернулась в последних конвульсиях, и двери раскрылись. Мне хотелось на воздух. Я задыхалась. Близость блондинки и Артема выводила меня из колеи. Забыв про шапку и перчатки, с немой толпой я выплеснулась наружу.
Пронизывающий февральский ветер привёл меня
