– теперь бег каждый день, будем из тебя чемпиона делать.
После тренировки мы шли домой с Димой и Сергеем. Я наводящими вопросами аккуратно выяснил, что все мы живем недалеко друг от друга, и Дегтярев жил на соседней улице. Расставшись с Димой, я попросил Серегу пройтись к нашей школе, как бы за компанию подышать еще воздухом.
– Витек, а как тебе новая девчонка, что пришла к нам в класс, Ирка, нравится?
– Какая Ирка?
– Парфенова.
Я прислушался к своим ощущениям, может, что подскажет «мозговая память», но так и не понял – нравится мне Ирка или нет: «Да хрен его знает, Серег, завтра и погляжу, как я к ней отношусь. А как она домой ходит, а я как?»
– Кент, ты чего-то, правда, не в себе сегодня. Может, дома что случилось?
– А ты что – помог бы?
– Ну, если бы попросил, то помог. Надо помогать друг другу.
– Спасибо, Сереж, я запомню.
Мы расстались с Хреновым, да и я уже сам узнал свою улицу и визуально нашел свой дом. Подойдя к дому и нащупав в кармане паспорт, я вспомнил, что в нем же указана моя прописка. Я достал его и вчитался в свой адрес, запоминая его.
«Надо будет карту города купить и изучить ее», – подумал я и зашел домой.
«Сынок, весь день не было тебя, иди, покушай, я борщик сварила, какой ты любишь», – проговорила женщина, ставшая в силу обстоятельств моей мамой. Второй родитель сидел на своем месте, так же с полной рюмкой и полупустой бутылкой «Русской», только вместо сосисок у него была тарелка каши с котлетой.
«Да, с родителями тоже надо что-то делать. Женщину жалко, да и мужика тоже. Так жить нельзя. А сколько я здесь пробуду неизвестно, но в этом доме, как минимум, год. Исправить их – увольте, это бесполезное и просто нереальное задание в этом возрасте, а вот чем-то заинтересовать, чтобы они «увидели свет» в конце тоннеля, может быть и можно. Вот только чем?» – думал я.
Эти размышления прервал голос родителя, дающего ценные наставления: «Где ты весь день болтался? Смотри, сын, станешь пить, глушить безысходность водкой, и не заметишь, как сопьешься. Я вон тоже борюсь, но не могу победить ее».
– А чего не можешь-то, пьешь-то почему?
– Жизнь такая, потому что. Что ты смотришь на меня волком. Я тоже был молодой и сильный, женился, тебя, оболтуса, родил, а ты вместо опоры нам к старости, шпаной стал.
– Может быть, на тебя смотрю и пример беру.
– Ах, ты, паскудник!
– Сиди, батя, не дергайся. Раз жизнь такая, значит, будем эту жизнь менять.
Я ушел к себе и завалился спать, чтобы утром собраться и топать в школу.
Район был окраинный, поэтому и контингент в школе учился довольно слабый. Если даже меня взяли в 9-10 класс, то кто тогда учился до 8-го, мне аж интересно стало. Хотя были и настоящие отличники, точнее, отличницы, попавшие в эту школу и класс в силу своего местожительства, ну и хорошисты. Я всегда был троечником, хотя до 9 класса подающим, правда, очень
