и попробовал поднять руки и поговорить с ним – не сработало. Медведь просто приближался, все ближе, и ближе, и ближе. Оставалось несколько метров… И друг, с которым мы отправились на эту дальнюю прогулку, побелел. Его лицо стало совсем бледным.
Но нет, мы не убежали. Я сказал своему другу: «Не шевелись. И не беги. Это худшее, что можно сделать». К счастью, нас об этом предупреждали. Нужно просто стоять и казаться большим. И говорить. Говорить для того, чтобы не бояться. Я помню, что тогда впервые говорил с медведем. Мне нужно было оставаться абсолютно спокойным, пока медведь подходил все ближе и ближе. Я должен был продолжать диалог, а он приближался. Сто метров, девяносто, восемьдесят, семьдесят, шестьдесят, пятьдесят… А затем, когда оставалось около сорока метров, он вдруг остановился и встал на задние лапы. А я все равно продолжал говорить, глядя прямо в глаза медведю. Это было испытание моей медитации!
В тот момент я просто должен был продолжать говорить, чтобы встретиться с медведем, собрав всю мою энергию. И никто не знал, что могло произойти в следующую секунду. Но в последний момент медведь повернулся назад и пошел к тому месту, где мы оставили свои рюкзаки. Наши рюкзаки тогда, высоко в горах, где рядом не было ни души, стали нашим спасением. Рюкзаки не представляют для медведя абсолютно никакого интереса: вся еда там хранилась в специальных защитных контейнерах. Но, к счастью, они отвлекли внимание медведя. Он подошел вплотную к краю обрыва, где лежали наши рюкзаки. У меня было такое ощущение, что медведь просто парил над землей. Он выглядел таким грациозным. Тогда я сказал своему другу: «Теперь двигайся медленно и беззвучно. Скройся из виду». И мы тихонько пошли в сторону, а когда медведь не смог нас видеть, мы побежали и спустились вниз с другой стороны, не с такого крутого утеса. Но важно сделать это в нужное время. Если вы побежите не вовремя, то вам конец. Поэтому мы шли тихонько, затаив дыхание, а потом побежали вниз с горы, оглядываясь вверх. Там с одной стороны был спуск, а с другой – отвесный обрыв.
И это было так странно, вы даже не представляете. Он был повернут в сторону обрыва – медведь – он играл с мешком, пытаясь достать из него еду. И он подталкивал мешок к краю обрыва, мы видели это. И вдруг мешок упал с обрыва. Я подумал: «О, классно», – и побежал за мешком. Я бежал, потому что это была очень большая гора. Я посмотрел вверх – и испытал самый большой шок в своей жизни. Медведь прыгнул с обрыва вслед за мешком – а гора была почти вертикальной! – и бежал или летел прямиком вниз. Тогда я сказал: «Пойдем, пока он нас не увидел снова. А то тогда нас ждут большие неприятности». И мы побежали изо всех сил.
Мы оказались в непростой ситуации. На Аляске (а это происходило там) быстро темнело, а у нас не было ни еды, ни каких-либо вещей. Я нашел ручеек, и мы быстро стали спускаться вниз по ручью. Склоны были очень крутыми, а нам приходилось прыгать с утеса на утес и переходить вброд холодную реку. Нам потребовалось шесть часов, чтобы подняться на гору, а сбежать
