Мир в такой путанице, потому что все находятся в разных фазах. Групповое сознание возможно, только когда вы все в одинаковой фазе. Например, если все вы бессознательны, в ваших существах возникает определенный ритм и соединяет вас. И это иногда вы видите во время восстаний, когда толпы совершенно забывают, что делают.
Я своими глазами видел индуистско-мусульманское столкновение. И я был озадачен, видя, что люди, убивающие друг друга, были хорошими людьми. Многих из них я знал лично. Я никогда не смог бы себе представить, что они могут так легко кого-то убить или так легко сжечь дом, полный живых людей, – даже не раздумывая.
Когда вспыхнули беспорядки, я сидел на втором этаже книжного магазина. Люди убивали друг друга, брали из магазинов что хотели. Не было ни закона, ни порядка. Прямо передо мной был магазин, самый большой магазин в городе, магазин настенных и наручных часов, и люди просто хватали все, что могли достать.
Один старик… Я знал его, и много раз мы что-то обсуждали. Он был мусульманином. Этот магазин принадлежал индуисту. Хотя он и был мусульманином, он кричал:
– Не делайте этого! Это неправильно. И если хотите убивать индуистов, убивайте, но красть, грабить… Ислам этому не учит. – Он взобрался на стул и кричал с него, но кто его слушал?
Но самым поразительным было, что, когда весь магазин был разграблен и остались только самые большие часы, этот старик взял их и пошел домой. Я бросился вниз. Владелец книжного магазина сказал мне:
– Не спускайтесь. Это опасно. Обождите немного, и пусть все уляжется. Пусть приедет полиция или армия.
– Нет, – сказал я, – я должен спросить этого старика, что с ним случилось.
И я поймал его и спросил:
– Ты полчаса кричал: «Не делайте этого!» Что же с тобой случилось так внезапно?
– Не знаю, – сказал он. – Я просто увидел, что все это делают, никто меня не слушает, и подумал, что, может быть, они правы, а я – единственный дурак. И это были последние часы. Если бы я их не взял, это сделал бы кто-то другой, и я тут же схватил их. Они немного тяжелые для такого старика, как я.
Это были большие часы.
Но я сказал:
– Но ты говорил об исламе, говорил, что это не религиозно.
– В это мгновение я забыл об этом, – сказал он. – Когда я увидел, что остались только одни часы… Не знаю, что на меня нашло; я забыл всю философию и всю религию. У меня в уме осталось только одно: все что-то взяли; а я просто вел себя, как дурак, крича эти полчаса. Хотя бы за свои крики, по крайней мере, я могу взять это; иначе я буду всю жизнь раскаиваться.
Я видел, как профессора крали, грабили, убивали, сжигали индуистов, мусульман. Позднее я справлялся у них, и они говорили:
– Мы сами в недоумении. Если кто-то скажет нам: «Пойди и сожги храм», сами мы не можем этого сделать. Но если это делает толпа, мы можем участвовать.
– Но в чем разница? – спросил я. Один человек ответил:
– Каким-то странным
