ему на верхнюю часть спины и толкнул по направлению к другой точке круга. Он проделал то же самое с оставшимися четырьмя, которых попросил встать. После этого мастер еще раз подозвал его сесть рядом с ним.
Хакимы теперь стояли внутри эннеаграммы. Один из них уставился в пол, другой смотрел за пределы круга, еще трое глядели друг на друга, а четвертый закрыл свои глаза руками. Неожиданно я услышал, как мастер воскликнул сильным голосом: «Алла Ху!», что означает «дыхание Бога».
И тут произошла самая поразительная вещь: один из дервишей немедленно сделал шаг из круга и вышел в большой белый зал, другой рухнул на пол и лежал, распластавшись, на спине, как мертвый; тот, кто закрывал глаза руками, дошел до пределов круга и повернулся спиной к сцене, глядя в совершенно другом направлении. Двое, стоящие рядом, подошли к лежащему и устремили свой взгляд на него с большой грустью.
Все это происходило как в замедленной съемке. У меня возникло впечатление, что пространство стало плотнее. Никто из зрителей не шевелился, даже дети. Все затаили дыхание. Все люди казались завороженными, пока, как по команде, три женщины, сидевшие в толпе, не поднялись со своих мест и, плача, не бросились на хакима, который изображал мертвого. Одна из них схватила его пятки, другая сжала его ладони в своих, а третья, закрывая лицо руками, склонилась к его голове.
В то же самое время я увидел, что мужчина вытащил большой кусок ткани из кармана и использовал его как носовой платок, промокая им глаза, переполняемый эмоциями при виде спектакля, причиной которого он был. На несколько минут, в течение которых время как будто застыло, все главные герои в кругу продолжали свои движения, пока снова не прозвучал голос мастера. «Алла Ху», – снова воскликнул он, поднявшись со своего места.
Мастер вошел в центр круга, подавая знак всем, кто стоял на коленях или лежал, одному за другим подняться, выпрямляя тех, кто склонился, призывая обратно хакима, который покинул зал, и собирая всех в круг, где все участники сцены, свидетелем которой я только что был, взяли друг друга за руки. После того как все собрались вместе, мастер в центре внутреннего круга произнес какое-то слово. Все стоящие в кругу опустили глаза вниз и запели вместе с ним «Алла Ху, Алла Ху, Алла Ху».
Их лица осветились внутренним светом, как если бы они неожиданно наполнились глубокой радостью. И в самом деле, они начали смотреть друг на друга, улыбаться, как будто проблема была решена. Мастер сделал жест по направлению к мужчине, который сидел рядом с ним, приглашая его занять место одного из хакимов, вернувшегося на свое место на одной из вершин эннеаграммы. Мужчина, все еще заметно волнуясь, вошел в круг, и его переполнила энергия радости, грусть уступила место ясному спокойствию, и его лицо засветилось. Голос мастера прозвучал еще раз, все замолчали, и, подав знак, он открыл круг.
Все вернулись на свои места: хакимы на окружность эннеаграммы, три женщины на свои места у стены и мужчина к месту рядом
