помощи размещалась с тыльной стороны госпиталя. В ней было всё, чтобы практически жить на работе, мягкие диваны, раздевалка со шкафчиками для хранения сменной одежды, душевые кабины. Даже кухонный уголок. Рядом со входом в неё, находился большой гараж для стоянки фургонов.
– Пошли…уф. – выдыхает Яна.
Мы даём команду нашему Алексею, чтоб отвозил фургон на стоянку и показываем жестом, что направляемся в нашу зону, скорой помощи. Смена всё ровно подходит к концу, вероятнее всего на сегодня это был последний вызов. Что же касается самого вызова? Какие тут могут быть комментарии? Ненавижу моменты, когда родные умирающего пациента всё готовы отдать за то, чтобы он выжил, а ты для них служишь посланцем этого спасения. Ужасно чувствуешь себя, если помочь не удаётся, а объяснять, что «время пришло» и подобные рассуждения «о больших смыслах», я не умею, да и тоже не очень-то люблю. Жена Дмитрия, Анастасия отправилась в зал ожидания. Мы с Яной за двумя стаканчиками кофе, ожидали вердикта от врачей, которым передали Дмитрия. Я вышла в зал ожидания и там один из них уже, что – то с сочувствием объяснял Анастасии, которая с обескураженным видом, растерянная, присела на стул. Подойти к ней я не рискну, сейчас её подбодрить у меня едва ли получится, да и слова, все разбрелись, так что подходящих не подобрать. Я перехватила дежурившего доктора узнать, что с нашим пациентом, хотя и без того можно было догадаться. Он не выжил. Мы не можем спасти всех. Но от этого не легче. Я возвращаюсь к Яне.
– ну что там? Спасли? –с надеждой, спрашивает она у меня.
Я молча подхожу к нашему столику и присоединяюсь к ней, усаживаясь напротив, всё также молча. Некоторое время между нами царит тишина. Я подпираю рукой подбородок, тяжело вздыхаю.
– мне очень жаль его жену. Ты бы её видела.
– Послушай. Роуз. Мы сделали все, что могли. – она как всегда, со словами утешения. Яна всё воспринимает легче меня, думаю так проще жить, но у меня не выходит, как не старайся. Может взять у неё парочку уроков?
– Да, я знаю, мы всегда делаем всё, что можем. – отвечаю саркастически.
– я тебе всегда говорила и не устану повторять. В нашей работе нельзя воспринимать каждую неудачу, как тяжёлый удар. Это работа, понимаешь? – всё также подбадривает Яна.
– в этом мужчине, что – то было, я не знаю, как объяснить. Он показался мне, таким не похожим на других. Он будто сбросил, какой – то тяжёлый груз, а потом почувствовал себя свободным. Я не знаю… его взгляд…это сложно понять. – я пыталась подобрать и связать более подходящие слова.
– да. Точно сложно. Потому что, я тебя сейчас, совсем не понимаю.
Я делаю глубокий вздох и отвечаю ей тихим голосом:
– и не надо.
Яна нахмурилась, бросила на меня неодобрительный взгляд, но ничего не сказала, и мы молча отправились в раздевалку, а затем, в душ. В конце каждого рабочего дня, нам необходимо «смыть с себя» всё, через что мы проходим на работе и наконец сменить рабочую форму, на повседневную одежду.
На
