Вечером его машина не появилась на нашей парковке, и я решила заглушить раздрай в душе бегом. Он поймал меня сразу же, как выскочила из парадного: легко схватил в охапку и поволок за угол – подальше от глаз консьержа. Я не кричала – знала, чьи это руки. Даже слишком хорошо знала их.
Он поставил меня на скамейку, чтобы наши лица находились на одном уровне, и он мог бы беспрепятственно смотреть мне в глаза.
И снова этот взгляд, от которого я чувствую себя кроликом. Я не знаю, как он это делает, но отвернуться не могу, смотрю в его изумрудную зелень и позволяю копаться в себе, а он, кажется, уже всю меня изрыл, что ищет только, не ясно.
– Почему ты выбрала для этого меня? – наконец спрашивает.
Глаза в глаза, и в голосе нет ни злости, ни злорадства, ни жестокости, которых я так страшусь. Нет враждебности. Есть мягкость и желание… быть понятым?
– Есть более подходящие кандидаты? – отвечаю.
Он выдыхает. И только теперь отводит глаза. А я вдруг понимаю, что дрожу.
Он молчит, а я говорю сама себе за него: «Я рассчитывал на нечто большее между нами, а ты своей выходкой всё испортила». И сама же ему отвечаю «Я не пригодна для чего-то большего. Мой текущий терапевт считает, что мне нельзя заводить отношений. Я просто хотела узнать, что чувствуют люди во время секса». И он спрашивает дальше: «Узнала?».
– Если бы ты предупредила… всё это было бы по-другому. Совершенно иначе, понимаешь?
Я молчу, потому что теперь в горле ком и после разговора с Адити понимание, что виноват не он, а я… И отреагировал он так и только так, как мог нормальный парень – разочарованием, потому что понравившаяся девушка оказалась даже не легко доступной, а безнравственной. Потому что не ждёт и не ценит его желания прежде завоевать её. Что она – как все те, кого он выгнал.
Внезапно Кай поднимает голову, и я вслед за ним тоже. Снова глаза в глаза:
– Прости меня за слова, которые я тебе сказал.
Я киваю. Он некоторое время молчит, затем выпаливает:
– Переезжай ко мне?
Я тоже беру время на «помолчать». Затем делаю предположение:
– Ты ненормальный?
– Моя мать – венеролог, я в принципе не могу быть нормальным! – смеется. – Переезжай!
– Зачем мне это?
– Говорят у меня красивые глаза – изумрудные!
– Ну, с оттенком я бы поспорила. Как медик могу отметить, что цвет твоих глаз идентичен цвету застоя желчи в соответствующем пузыре.
– Мне говорили, что девочки с медицинского не понимают романтику, но я подумать не мог, что настолько…
Он всё ещё улыбается, а я думаю: не глаза твои пленяют, Кай, и даже не твой божественный голос, а что-то спрятанное глубоко внутри тебя. Что-то первобытно мужское, мощное, и чему я пока не нашла определения. Но обязательно когда-нибудь найду.
Его взгляд как будто становится мягче, и в это мгновение я испытываю настолько мощное
