Вот они, реформы эти. К чему народ толкают.
– Успокойтесь, ради бога, – кинулась к нему княгиня Волотова. – Ей-богу, зачем так переживать. Так недолго и апоплексический удар хватит. Ну, успокойтесь, душа моя. Вот выпейте-ка, – с этими словами она протянула мужу бокал вина.
Увидев перед собой спасительное питие, князь вдруг как-то сник и, взяв из рук супруги бокал, залпом осушил его до дна.
– Эх, не ведают, что творят, а потом сами же жалуются, – Волотов обреченно махнул рукой.
По всей видимости, эти слова относились к взбунтовавшимся крестьянам, которые действительно, начиная с 1855 года, то есть с объявления манифеста о созыве народного ополчения, то и дело устраивали склоки и выступали против своих покровителей – помещиков. Все мы в те времена ужасно боялись «народных бунтов». Кто же знал, что все это еще цветочки. Не пройдет и четырех лет, как выйдет этот указ об отмене крепостничества, который должен был полностью переменить все вековые российские устои. Хотя, может, все это и к лучшему. Не мне судить, но думаю, что к тому времени Россия не дозрела еще до того, чтобы освободить своих крестьян от помещичьей воли.
Но это будет потом, а в тот момент это известие вызвало испуг и недоумение среди дворян. В результате князь решил незамедлительно отправляться в Синодское, пообещав на прощание Шурочке вернуться всего через несколько дней.
Естественно, что после такого конфуза гости быстро начали разъезжаться по домам. Праздник оказался безнадежно испорченным. Шурочка же кинулась ко мне с просьбой побыть подле нее, пока князь не уйдет. Время уже перебралось за полночь, когда, проводив Волевского в имение, а Шурочку домой, я вернулась к себе, уставшая и разочарованная неудавшимся праздником.
Оставшись одна, Сашенька ждала возвращения князя со дня на день. Однако время шло, а Волевский все не приезжал. Подруга моя не могла найти себе места, мало помалу начиная беспокоиться о внезапно исчезнувшем возлюбленном. Несколько раз она посещала мой дом и жаловалась на отсутствие вестей от Волевского. Я, конечно, как могла, старалась успокоить ее, хотя, честно говоря, у меня и без того было много своих дел. Может быть, меня кто-то захочет упрекнуть в том, что я плохая подруга, но поверьте, я прекрасно знала Шурочку, ее ум и сообразительность. Именно по этой причине я от всей души надеялась, что она сама сможет справиться с перипетиями в своей жизни.
Однако того, что я так ожидала, не произошло. На одиннадцатый день со дня помолвки Шурочка заявилась ко мне вся в слезах, с тоской и печалью на молодом лице.
– Катенька, душенька, не могу больше ждать. Вся душа истосковалась, – едва появившись в дверях, проговорила она. – Поедем же со мной.
– Помилуй, Сашенька, куда ты меня зовешь? – удивилась я.
– В Синодское, в имение Волевских. Так уж я переживаю. Упаси бог, если что-нибудь случилось с Владимиром, ведь до сих пор от него нет никаких вестей, – Шурочка всхлипнула и утерла глаза кружевным платочком, который все это время не выпускала из рук.
– Шурочка,
