умереть, что впереди у него не десятилетия и даже не годы, а может быть, месяцы. От мыслей этих становилось не по себе. Он внимательно прислушивался к собственному телу, пытаясь различить тревожные сигналы. Вот и сегодня утром было как-то нехорошо. Жена Серафима Георгиевна отговаривала идти на службу, советовала отлежаться. Но он пересилил себя и отправился в институт. Там ему вроде бы полегчало, но потом снова стало хуже. Павлу Алексеевичу казалось, что он никак не может сделать глубокий вдох, и это не давало ему сосредоточиться на работе. Промаявшись до обеда, Заблудовский собрал бумаги и поехал домой. И вот теперь оставалось подняться к себе наверх и прилечь. Но Павел Алексеевич медлил, ему хотелось побыть на воздухе. Он сел на скамейку возле подъезда и прикрыл глаза. «Что-то со мной не так, что-то со мной определенно не так», – размышлял он. Сердце снова заныло. Заблудовский положил ладонь на левую сторону груди и нащупал конверт во внутреннем кармане пиджака. Там лежало письмо на имя наркомздрава Каминского, копия – начальнику Лечебно-санитарного управления Кремля Ходоровскому.
«А может быть, оно не нужно? – подумал профессор о письме. – Что смогут сделать Каминский и Ходоровский, если за всем этим стоит НКВД? Тогда все предстает в ином свете. Неужели Борис в этом участвует? Он изменился в последнее время. Раньше был спокойным, даже флегматичным, а теперь в нем появился какой-то надрыв. Как он сказал тогда, на дне рождения Ариадны? “Я чувствую себя грешником, которого отпустили из ада на землю, а срока не установили… Гуляй, пока не позовем обратно…” Он, кажется, был сильно пьян. И этого тоже за ним раньше не водилось. Я еще тогда подумал: что с ним происходит? И Серафима тоже заметила перемену. Написала мне в Кисловодск: “Борис играет странную роль”. Да, именно так – играет странную роль… Что же делать? А если меня арестуют?»
От этой мысли Павел Алексеевич холодел.
«Если со мной что-то случится, что станет с Серафимой и Ариадной? Как они будут без меня? Всю жизнь я старался сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались. Ограждал, оберегал. Хотел как лучше, а получилось… Господи! А что станет с лабораторией? С исследованиями? Столько сил положено… Кому передать? Ариадна еще слишком молода и неопытна. Думал, Борис продолжит дело… Но теперь как же?»
– С вами все в порядке, профессор? – вдруг раздался у Заблудовского над ухом низкий хрипловатый голос.
Павел Алексеевич от неожиданности вздрогнул и открыл глаза. Перед ним стоял управдом Моисей Маркович, хмурый, неприветливый мужик в полувоенном френче. «Господи, как его фамилия? – заволновался Павел Алексеевич. – Брондер? Шмондер? Не помню!»
– Ничего-ничего, все в порядке! – ответил он управдому. – Просто присел отдохнуть…
– Понятно, – сказал управдом и зашагал прочь.
«Неприятный тип, – подумал профессор, глядя вслед удаляющейся фигуре. – Борис говорит, что все управдомы, дворники и дежурные в подъездах – сотрудники НКВД. Неужели правда?.. О чем я думал? Ах да! Что будет с лабораторией?..»
Передышка пошла Заблудовскому на пользу, он почувствовал себя лучше, и это сразу отразилось на ходе его мыслей.
«Нет, нельзя падать духом! – подумал он. – В конце концов, я – известный человек, я на хорошем счету, мне доверяют, среди моих пациентов очень влиятельные люди… Почему должно случиться что-то плохое?»
Заблудовский поднялся и направился к подъезду.
– Здравствуйте, профессор, – поздоровалась с Павлом Алексеевичем консьержка, молодая женщина с простым широким лицом. – Что-то вы рано сегодня?
– Да вот нездоровится, – неопределенно сказал он и пошел к лифту.
Поднявшись к себе на пятый этаж, Павел Алексеевич позвонил в дверь. Постоял несколько секунд, потом спохватился: ведь дома нет никого. Жена Серафима Георгиевна уехала в гости к знакомым в Сокольники. Дочь Ариадна была на работе. А домработница Анна Ивановна взяла выходной.
Академик отпер дверь и вступил в полутемную прихожую. Они с Симой и Ариадной жили в этой квартире уже почти три года, но Павел Алексеевич все не мог привыкнуть и чувствовал себя как в гостинице. Заблудовским едва ли не первым предложили переехать в только что отстроенный дом на Садовом кольце и самим выбрать себе квартиру. Профессор даже удивился: с чего такие почести? Он помнил, как они с Серафимой приехали рано утром на поезде из Казани и их повезли по незнакомым московским улицам. Сопровождавший Заблудовских сотрудник хозяйственного управления Совнаркома РСФСР всю дорогу нахваливал им будущее жилье. Официально дом находился в ведении республиканского правительства. Первый подъезд отдали ученым, третий – народным комиссарам, а посредине, во втором, публика была чином пониже, и квартиры там были поменьше. Заблудовские выбрали просторную четырехкомнатную квартиру на пятом этаже. С левой стороны длинного коридора располагались столовая и комната Ариадны, с правой – спальня и кабинет. Из прихожей проход вел направо – в кухню, царство Анны Ивановны.
…Навстречу
