прокомментировала появление своего бест-френда. Тогда решился Андрей.
– Вестминстер, – спросил он как можно более небрежно, – это же – аббатство?
– Это еще и квартал, – задумчиво ответила она. И добавила: – Думаю, тебе нужно позвонить во французскую полицию.
Андрей с облегчением выдохнул: значит, все это время она думала совсем не про Петю.
– Легко! – светски пожал он плечами и резко тронулся с места.
Маша
Стол Андрея окружили дружной толпой. На нее, впервые пришедшую на Петровку после месячного перерыва, слава богу, никто особенно не обращал внимания. Только кивнули приветственно – и все. А вот Андрею не повезло: он набрал номер и ждал, замерев, гудков. Вид у него был очень озабоченный – ну это и понятно.
– Тихо там! – гаркнул он.
– Мне в Париж, по делу срочно! – ерничал сидящий напротив Хмельченко. Андрей показал ему кулак. Слышно было, как на другом конце взяли трубку: Яковлев судорожно дернул кадыком.
– Бонжур, – раздалось в трубке. Окружающие беззвучно заржали.
Андрей уже был в испарине.
– Э… Хеллоу, – сказал он. – Кен ай спик ту комиссар (тут капитан, нахмурив лоб, заглянул в бумажку) Перрен? Итс комиссар Яковлев. Ай… Ви… Биг проблем! Биг! – В кабинете притихли: лингвистические муки Андрея вызывали уже всеобщее сочувствие. – Ви фаунд дроуинг. Оф Энгр. Ё… ё…
– Пейнтер! – подсказал кто-то из окружающих.
– Да, – подтвердил в трубку Андрей. – Пейнтер.
На другом конце установилось молчание, которое принято называть подозрительным.
Наконец там кто-то кашлянул и произнес, жутко грассируя:
– Диар комиссэр… Ай донт андерстанд.
Маша не выдержала – решительно забрала трубку из влажных от волнения Андреевых ладоней:
– Cher comissaire, ici mademoiselle Karavaille de la police criminelle de Moscou, nous avons trouvй deux esquisses de Dominique Ingres sur le lieu de crime. Je pense, que vous devriez jeter un coup d’œil[3].
Маша послушала, что ответил ей комиссар, стараясь не замечать обмена взглядами всех присутствующих в «полис криминель», и, положив трубку, отдала бумажку с адресами и телефонами нависшему над ней Андрею.
– Ты почему не предупредила, что так хорошо говоришь по-французски? – зарычал он, пытаясь за строгостью скрыть смущение.
– Ну, – улыбнулась Маша, – я ж не знала, что ты так плохо говоришь по-английски, мон комиссэр!
Раскат хохота, за этим последовавший, привлек любопытных аж из курилки в коридоре, и Хмельченко рассказал еще раз всем на бис о страшных лингвистических страданиях Яковлева, пока сам Андрей, с горящими ушами, сканировал рисунки, чтобы послать их в Париж, усиленно делая вид, что не обращает ни на кого внимания. И слава богу, что никто, и правда не обращал внимания на стажера Марию Каравай, смотревшую на своего босса с плохо скрытой нежностью.
А в это время в Париже комиссар Перрен довольно покачивал ногой в лоснившихся
Комиссар, это мадемуазель Каравай из криминальной полиции Москвы. Мы нашли три рисунка Доминика Энгра на месте преступления. Думаю, вам стоит на них взглянуть (
