грибов на северном крутом склоне, поросшем редким березняком, кипреем и дикой малиной, обнаружил большое барсучье городище. Полтора десятка нор и хорошо набитые в лесной подстилке тропы говорили о том, что городок обитаем. На плешинах из суглинка, выброшенного из нор, тут и там виднелось множество отпечатков лап барсуков, не замытых вчерашним дождем. По всему было видно, что не одно поколение зверей родилось, росло и живет здесь.
Созрело решение сделать засидку прямо здесь. Понаблюдать ночную жизнь обитателей нор и, если повезет, добыть достойный экземпляр. Стараясь не шуметь, стал подыскивать хорошую позицию, с тем расчетом, чтобы свет луны падал из-за спины. Метрах в десяти ниже по склону росла старая раскидистая черемуха. Остановил свой выбор на ней, решив устроиться в развилке сучьев невысоко над землей.
По прибытии домой занялся подготовкой к ночной охоте: отобрал патроны с крупной дробью, уложил в рюкзак свитер, куртку из шинельного сукна, вязаную шапочку, фонарик, пару бутербродов, термосок с чаем, все время с тревогой поглядывая на небо – не затянуло бы тучами. Незадолго до заката, оседлав старенький «ИЖ-Планету», прибыл на место. Одевшись потеплее и положив в развилку черемухи кусок толстого поролона, сел в засидку. Запели свою голодную песню вездесущие комары. Медленно-медленно догорала вечерняя заря. Казалось, замерло время. Постепенно сумрак одел лес в необычный наряд, и он перестал быть таким знакомым и светлым, как несколько часов назад. Теперь он казался загадочным и даже немножко враждебным. Взгляд неожиданно выхватил в загустевшем воздухе силуэт какого-то чудовища, и сердце отозвалось на это учащенным ритмом. Разум подсказал, что это всего лишь пень и согнутый ствол дерева позади него, которые в вечерней мгле слились воедино. По дну лощины молочной рекой поплыл туман. Чья-то невидимая рука раскачивала волны этой реки. Временами казалось, что это сам холм, с барсучьим городком, кустами и деревьями, плывет куда-то в тумане. Посвежел воздух. Не заметил, как исчезли назойливые комары. Ничто больше не нарушало тишину леса. Восточный край неба стал светлеть – всходила луна.
Неожиданно, громко шурша опавшей листвой, кто-то пробежал под засидкой. Разум вновь успокоил: мышь. Обдав лицо волной воздуха, на соседний сук беззвучно опустилась сова. Повернув в мою сторону голову с большими круглыми глазами, она какое-то время рассматривала меня, а затем нырнула под полог леса. Минуту спустя оттуда раздался писк мыши.
Чем выше поднималась луна, тем короче становились тени, лес светлел и приобретал знакомые очертания. Стали видны норы, круги суглинка у их основания. Внизу вновь зашуршало, послышалась какая-то возня, и из бокового отнорка выскочили два барсука, каждый размером чуть больше футбольного мяча. Остановившись на площадке возле норы на несколько секунд, смешно засеменили один за другим вниз по косогору. Практически сразу из соседней норы показался еще один зверек. Сев по-собачьи и почесав задней ногой у себя за ухом, он вразвалочку направился вверх по тропе. В течение получаса норы покинуло пять барсуков. Они разбрелись в разные стороны, видимо
