руку моему храброму воину, пока он не истёк кровью.
– Слушаюсь, господин.
За дверью послышались тяжёлые шаги, а потом возня. Неожиданно грозный голос спросил:
– В доме кто-то ещё есть, старик?
– Конечно. Мой ученик. Поди сюда, лежебока! – закричал лекарь, и Рашид услышал виноватое бормотание Фархада. – Подай мне кувшин с водой и забери эти окровавленные тряпки! Вот всё и готово! Рука будет, как новенькая. Кто же посмел нанести удар воину императора?
– Не твоё дело, старик! – оборвал лекаря он-баши. – У молодого эмира врагов хватает, особенно из бывших приближённых Тимура. Тебя, кстати, вроде жаловала сама императрица?
– Где там! – сокрушённо вздохнул лекарь. – Пару раз заказывала мази для своих прислужниц, но осталась недовольна. Даже не заплатила. Надеюсь, молодой император будет более щедрым к своим верным подданным.
– Ты правильно заметил, – произнёс грозный голос. – К верным будет щедрым, а к предателям – беспощадным. Ты никого подозрительного не видел на улице или в домах соседей? Женщину или мужчину с младенцем?
– С младенцем? – Лекарь задумался. – К плотнику, живущему в конце улицы, вроде приехал сын с двумя жёнами. Кажется, я слышал оттуда плач ребёнка.
– В конце улицы?
– Да. От моих ворот направо.
У входной двери снова затопали, а потом послышался удаляющийся топот лошадиных копыт, и всё стихло.
– Всё в порядке, мой господин, – прошептал Фархад, приоткрывая дверь, за которой притаился Рашид. – Они ускакали. Но… мне показалось…
– Что? Говори!
– Один слишком внимательно смотрел на меня. Кажется, я видел его раньше, среди охраны гарема Халиль-Султана.
– Что ты делал вблизи гарема внука Тимура?
– Так, господин, – замялся Фархад, – проходил мимо… несколько раз…
– Твоя любовь наблюдать за наложницами визирей и эмиров однажды сыграет с тобой злую шутку…
Нравоучения Рашида были остановлены лекарем, неожиданно прошептавшим:
– Тише! Вы это слышите?
Мужчины замолчали и прислушались, но кроме далёкого лая собак и потрескивания масла в светильнике ничего не услышали. А потом совершенно явственно кто-то поскрёб в дверь, словно мышь решила попробовать дерево на зуб.
– Кто там? – шёпотом спросил лекарь, но вместо ответа в дверь снова поскребли.
– Это знак Ляо, – с облегчением выдохнул Рашид.
Хозяин дома приоткрыл дверь, и внутрь проскользнул человек, одетый в длинные тёмные одежды дервиша – городского нищего. Он резко откинул широкий капюшон, и перед глазами беглецов оказался учёный китаец Ляо с неизменной бородкой, заплетённой в тонкую косицу.
– Что так долго… – начал было Рашид, но китаец
