хайитянских канониров, «Дельфина» не задел ни один выстрел. Флогистонные снаряды разорвались в грозовых тучах наверху, стеля сверкающие ленты – это алхимическая субстанция запалила облачную взвесь, морскую воду, а заодно и простой чистый воздух.
Кракен восставал из пучины, но ему не хватило места между «Дельфином» и боевым хайитянцем. Смыкая щель меж двумя судами, моряки Хайта удержали гигантского противника на месте, закрывая одно направление атаки. Они прикрыли себя кораблем Дредгера.
Чудовищные щупальца поднялись из стеклянной океанской глади за дальним бортом хайитян, и пушки на той стороне ответили как по-писаному.
Святой-кракен заорал. Одно горящее щупальце махнуло по палубе хайитянца, сшибая в океан матросов, орудия и все, что смогло соскрести. За собой оно оставило жидкий след горящего флогистона. Моряки Хайта бросились опорожнять на зеленые языки пламени ведра противопожарной пены, борясь алхимией против алхимии. Потом буря опять заглотила оба судна, ввергая их в хохочущую, расколотую молниями тьму, шпиону больше не разглядеть хайитянский фрегат. Кое-где мелькало пламя, но не понять – то ли это загорелся корабль, то ли вспыхивает пушечное дуло.
Шпион прошептал на ветру:
– Я – ишмирский разведчик. Я за тебя, придурок. Проваливай!
Ответа не было. Шпион и не помышлял об ответе. «Ну, совесть, – решил он, – чиста».
Другое щупальце выпросталось из океана и слепо хлестнуло по хайитянскому кораблю. Взамен подвернулся «Дельфин». Оно долбануло о борт, пробив дыру в ярд чуть выше ватерлинии. Пушечный гром разбрызнул в воздухе горящую жижу. Легкие шпиона ожгло, и он закашлялся едким дымом.
Он поковылял по палубе в ту сторону, куда удалился Дредгер. Пришлось переваливаться через тела других беженцев – неизвестно, мертвы ли, цеплялись ли к доскам, чтоб не выбросило за борт, или простерлись ниц перед божественным ужасом. Короткая лестница поднималась на верхнюю палубу. Он услышал, как Дредгер выкрикивает команды, но объясненья сейчас не ко времени. Вот ружье, и он срывает его с подставки. Вбивает заряд – ампулку с алхимпорошком и свинец.
Где-то наверху кружит святой. Шпион наводит прицел в сторону небесного рая, выискивая сердце бури.
Вот оно.
Выстрел ударил точно. Человеческая фигура, зависшая на облаке, как на стихийной трапеции, вдруг приобрела видимость, вдруг мучительно выгнулась. Затем пошатнулась, зажимая бок. Шпион перезарядил, выпалил снова, промазал, перезарядил.
Мгла сгустилась вокруг фигуры, укачивая ее, замедляя снижение. Туча побагровела, как перевязка на великане, когда начала пропитываться кровью, а само облако всасываться в тело святого. Чудо преображения – человек становился тучей, перетекал в нее больше и больше – как капитан Исиги плавно превращалась в Царицу Львов. Смертному такая рана была бы фатальной, но святой – не обычный смертный. Требуется нечто большее, чтобы убить земную аватару бога.
Например,
