ли признали бы в ней своего потомка – и даже валун, весивший порядка сорока фунтов. Там находились останки десятков существ, послуживших пищей чудовищу, обитающему в замке. А на самом длинном шнуре висел высохший скелет человека.
Барл впился взглядом в соплеменников, стиснув челюсти, чтобы не стучать зубами. Как и все, он знал, что малейший шум заставит паука спуститься из замка на скалу по якорным канатам. Люди не смели шевельнуться. Каждый из них – и Барл в первую очередь – знал, что в куполе, среди ужасных трофеев, в роскоши и неге отдыхает чудовище. Оно имело восемь мохнатых лап и морду под стать устрашающей маске. Глаза недобро сверкали над острыми, как иглы, мандибулами. Это был паук-охотник. В любой момент он мог покинуть жилище и пуститься преследовать добычу.
Барл стал жестами отдавать приказы. Одного соплеменника он привел на край пропасти, где крепился конец каната. Нашел валун, оторвал канат и шепотом, не уступающим в свирепости пауку, велел человеку привязать его к валуну. Затем толкнул другого трясущегося соплеменника. Двигаясь дергано и вяло, как неисправный робот, Дор позволил себя отвести к следующему канату.
Барл приказывал безумные вещи. И сам работал негнущимися пальцами, с пересохшим горлом, не зная, сумеет ли осуществить задуманное. План придуманный в гневе, теперь выполнялся в панике. Соплеменники двигались неповоротливо, как мертвецы, и повиновались ему, потому что чувствовали себя, как зомби, неспособные сопротивляться. Но пока годилось и так. Постепенно все канаты привязали к принесенным на самый край пропасти валунам. Теперь лишь они удерживали шелковый шар в воздухе.
Барл поднял руку – все глядели на него отчаянными, застывшими глазами – и резко опустил ее. Один из людей сбросил свой валун в пропасть. Барл пронзительно крикнул, сам почти обезумев от ужаса. Раздался звук рвущейся материи. Все сбросили валуны и побежали, двигаясь, как паралитики, пытавшиеся поскорее покинуть это ужасное место.
Но Барл не мог убежать. Он задыхался, но должен был все увидеть сам. Он глянул вниз в головокружительную пропасть. Валуны падали, ударяясь о стену утеса и таща за собой канаты, разрывавшие шаровидный замок.
Барл торжествующе закричал, но крик тут же застыл у него в горле, потому что шелковый замок людоеда хотя и закачался, но не упал в пропасть. Барл пропустил один канат, скрытый выступом скалы. На нем и повис паучий дом, хаотично раскачиваясь в воздухе.
В нем почудилось какое-то движение. Затем одна из арок-дверей раскрылась, и появился паук. Он мог бы быть напуган, но пауки просто не ведают страха. На все необычное у них один ответ – ярость. Дом висел на одном уцелевшем канате, и паук прыгнул, обхватив его лапами. Он пополз вверх, ядовитые клыки и нижние мандибулы яростно стучали. Косматая шерсть на теле, казалось, встала дыбом от гнева.
Соплеменники Барла уже бежали. Он слышал стук ног, когда они обо что-нибудь запинались. Люди неслись с белыми от ужаса глазами. Парень и сам задрожал.
