С этой областью мнимости все ясно, сама по себе, как апофеоз человеческого идиотизма, она ненависти не вызывает, но вот корчи со мной делаются, когда я слышу, что в составе какой-то мутотени присутствуют триклозаны, керамиды, карбомины и еще вдобавок акваминералы. Как писал поэт Волошин (не тот, из Кремля, того я ненавижу заодно со всем кремлевским населением), – а настоящий Волошин, Максимилиан: – «Обманите меня, но совсем, навсегда чтоб не думать зачем чтоб не помнить, когда». Обещайте райское наслаждение и вечную молодость, но по честному, как это делали в древности, предлагая просто поверить, что за такие-то поступки ожидает блаженство, без всяких там вшивых триклозанов. Желаю производителям этой рекламы, чтобы они на том свете целую вечность питались супом из акваминералов с керамидами.
Несколько раз видела – правда, в Москве – как на какую-нибудь престижную тусовку прорывается пожилой фотограф или забвенная журналистка, пытаясь хоть как-то присоединиться к шуму обманувшей их жизни, а охранники с лицами холодильников теснят их тупо и равнодушно. И эту картинку я ненавижу.
Целых два года, с первого правительственного транша, судьба которого сразу была мной предсказана, пришлось ненавидеть юбилей Санкт-Петербурга – а теперь я буду ненавидеть другое крупное грядущее несчастье города.
А как я ненавижу все объявления, приглашающие меня похудеть! И чего они цепляются к моим заветным килограммчикам, которые я нажила честным трудом. Я их годами собирала. Я знаю, где приобретались восьмидесятые килограммы и откуда взялись-пошли девяностые. Мой личный вес рос в точном соответствии с ростом моего веса в обществе – так как же вы осмеливаетесь назвать его «лишним весом»? Да таких, как я, вообще больше не рождается. Я горжусь собой. Я хочу стать еще толще и ужаснее.
Ненавижу всех интеллигентов, которые пошли в лакеи к властям. Пиаром их заниматься, речи им писать. Я однажды сказала – а вот не я буду им речи писать, а эти твари будут дрожащими руками открывать газету, чтобы прочесть, что я о них думаю. Пока ведь речь идет не о голодной смерти, а просто-напросто об излишке комфорта. Ненавижу трусость – и прав Булгаков Михаил, хуже порока нет.
Ну, скажет читатель, а все остальное вы любите, что ли? Да нет, конечно, но помилосердствуйте– статья кончается, а я только начала!
2003 г.
Когда солнце было за нас
Итак, друзья, мы переносимся в октябрь 1983-го года, на Исаакиевскую площадь, дом пять. Здесь расположен научно-исследовательский отдел Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии Я – аспирантка сектора источниковедения и работаю над темой «Драматургия А.Н.Островского 1870-х годов.» Я отчаянно влюблена. Сейчас откроется дверь и Он войдет. На нем – шикарный черный плащ (от комиссионного магазина на улице Некрасова), польская рубашка в клеточку (от комиссионного магазина на Лиговском проспекте), а на плече висит настоящий воинский планшет (от дедушки).
