похоть, зачатие, болезни чадородия и всякая вообще тленность не имели бы доступа к их душе, но, подобно светлому ручью, текущему из чистого источника, люди пребывали бы в том жилище, украшаясь девством. <…> Какой брак, скажи мне, породил Адама, какие болезни чадородия произвели Еву? Ты ничего не можешь сказать на это. Для чего же напрасно боишься и опасаешься, как бы с прекращением брака не прекратился и род человеческий? Тьмы тем ангелов служат Богу и тысячи тысяч архангелов предстоят Ему (Дан, VII, 10), и ни один из них не произошел по преемству, от родов, болезней чадородия и зачатия. Таким образом Бог тем более мог бы без брака создать людей, как создал Он и первых, от которых произошли все люди» [29, т. 1, с. 307–308].
Из этих слов видно, что слово «брак» можно понимать по-разному. В данном случае святитель говорит не о духовной стороне брака, а о его плотской составляющей, полемизируя с теми, кто возражал против девства, ссылаясь на необходимость продолжения человеческого рода. Многие святые отцы считали, что в раю способ продолжения рода должен был быть иным, а нынешний утвердился после грехопадения. Однако в толковании на Послание к ефесянам, где апостол Павел уподобляет отношения Христа и Церкви браку, тот же святитель Иоанн Златоуст говорит о браке как о тайне, на которую «указывал, как на нечто великое и дивное, и блаженный Моисей, или лучше – Бог» [29, т. 11, с. 172]. То есть брак может пониматься еще и как образ чистого общения в любви, чуждого всякого греха и страстности. Поэтому и существует в Церкви запрет гнушаться браком, который утвержден Соборами. В Церкви брак в земном его понимании необязателен, так как единение человеческих ипостасей может осуществляться непосредственно через Церковь, минуя брак. Монашество – иной путь реализации этого единства.
Союз мужа и жены в книге Бытия представляется нерасторжимым, вечным, что связано с бессмертием человека, так как он не должен был умирать, но создан для вечности.
Как понимать слова «оставит человек отца и мать свою и прилепится к жене своей» (Быт. 2: 24), если другого отца, кроме Бога, не было?
На примере этого вопроса можно убедиться, что если брать отдельный стих из Священного Писания вне контекста, то можно на его основании сделать самые неожиданные выводы. Этим всегда пользовались родоначальники разных ересей. Если же мы посмотрим на контекст, как это всегда требуется при толковании, то увидим, что эти слова являются продолжением слов Адама, который говорит о жене, что она «кость от костей моих и плоть от плоти моей» (Быт. 2: 23). Во-первых, эти слова могут быть адресованы Адаму в качестве повеления его потомкам, поскольку уже была дана заповедь «плодитесь и размножайтесь». Во-вторых, эти слова некоторые толкователи присваивают Моисею в качестве писателя книги Бытия, давшему некоторый комментарий к постановлению о браке. В Евангелии от Матфея Христос эти слова присваивает Богу (Мф. 19: 5). Как бы то ни было, относятся они, конечно, к последующим родам, которые должны произойти от Адама и Евы. Кроме того, по объяснению святителя Филарета
