ни стихомНе поправить такую беду.
Все напрасно теперь,
если нежность мертва,
А упреки готовь не готовь…
Подойду…
Вдруг она отыскала слова,
Возвращающие любовь?..
Самоволка
Довела любовь до самоволки.
Схоронившись меж густых ракит,
Юный конармеец – комсомолке
О всемирной схватке говорит.
Мол, покуда «контрики» остались,
Не бывать свободному труду!
Вот ведь как подругам объяснялись
Парни в девятнадцатом году!
Мальчик, первой страстью ошарашен,
Жарко шепчет, белякам грозя…
О любви, наверное, можно краше,
Но точней, по-моему, нельзя!
Старинный спор
…А все же миром
правят трудолюбы!
У леденящей бездны на краю,
Превозмогая все,
сжимая зубы,
Они работу делают свою,
Они живут,
в одну работу веря,
Сердца до побеленья раскалив.
…Усидчив был Антонио Сальери,
А Вольфганг Моцарт был трудолюбив!
Песни
Прошли над землею века,
Как медленные ураганы.
Дошедшие издалека,
Добытые из кургана,
Под ярким музейным стеклом
Лежат с ярлычками названий:
Пробитый в сраженье шелом,
Обрывки обугленной ткани,
Монеты, кинжалы, мечи,
Божки золотые и перстни,
И кажется, что различим
Народ позабытый…
Но песни?..
Что были, как стрелы, остры,
Легки, словно конские гривы,
Горьки, точно стойбищ костры,
И как-то иначе красивы!
Но как?
В погребальной золе
Находят остатки сокровищ,
А песни живут на земле —
Их из-под земли не отроешь…
Мы знаем и веру, и род
Людей, обернувшихся пеплом.
Но что можно знать про народ
Без песен,
которые пел он?
Легенда о богомазе
Жил да был богомаз на Руси.
Он бродил по земле без опаски,
Потому что с собою носил
Только кисти да чистые краски.
Он корысти себе не искал
В монастырских богатых заказах,
Просто шел по Руси и писал
Богородиц своих ясноглазых.
Для него выше княжьих наград,
Глубже евангелических истин
Был тоскующей женщины взгляд,
Отверзающийся под кистью.
И решил испытать его Бог,
И послал на невинного кару:
На одной из неезжих дорог
Богомаза схватили татары…
Стал он травами русской земли,
Но легенда осталась в народе,
Что горючие слезы текли
В этот день из очей богородиц.
И
