одной стороны, Мария Викентьевна была этому рада. Как говорится, «баба с возу – кобыле легче». У нее освободятся руки, чтобы помочь Оле после замужества.
С другой стороны, ну, получит Катя приличное образование. И что она будет делать дальше? Петь в церковном хоре? Хорошо, если у нее хватит ума найти жениха и сбежать отсюда. Однако чутье подсказывало матери, что младшая дочь не создана для семейной жизни. Кукол она никогда не жаловала, отрывала им головы, портила нарядные платьица и состригала волосы. Нет, не станет Катя искать хорошего мужа, вернется обратно к матери. На что они будут жить?
Зашуршал шелковый подол, и в зал стремительно вошла высокая рыжеволосая дама. Несмотря на полноту, дама несла себя с ловким плавным изяществом, а ее белое лицо, покрытое легкими веснушками, выглядело свежим и моложавым.
– Дорогая кума! – произнесла дама с сердечной радостью, в которой даже самое чуткое ухо не уловило бы и тени фальши.
– Елизавета Прокофьевна! – так же сердечно откликнулась старшая гостья.
Дамы троекратно расцеловались. Хозяйка дома отодвинулась в сторону, оббежала взглядом скромное платье гостьи:
– Как я рада, что вы сняли траур!
Мария Викентьевна покраснела. Генеральша была та еще язва. Траур они сняли и вправду раньше времени, только как это возможно – предстать перед богатыми благодетелями в старых залатанных платьях?
– Мы не хотели напоминать вам о печальном, – ответила Ольга, возникая за плечом матери. Твердо выдержала пристальный взгляд генеральши и присела в реверансе.
Елизавета Прокофьевна улыбнулась:
– Ну-ка, крестница, дай на тебя посмотреть! – Она взяла Ольгу за руки и вывела вперед. Осмотрела скромное ситцевое платьице, чуть заметно приподняла бровь: – Хороша, нет слов. Совсем невеста. – Генеральша выпустила руки гостьи, повернулась к мужу и весело скомандовала: – Ну что ж, Александр Карлович, соловья баснями не кормят. Веди нас в столовую.
Сиберт бросил на жену многозначительный взгляд, который Елизавета Прокофьевна решительно не заметила. Пришлось высказаться прямо:
– Лиза, у нас еще одна гостья. Катюша, покажись.
Катя вышла из-за спины сестры, с интересом уставилась на важную даму в шелковом платье. Елизавета Прокофьевна вооружилась лорнетом и поднесла его к глазам:
– Боже мой, что за прелестный ребенок! Почему я раньше его не видела?
– Видели, – невозмутимо ответила Катя. – Вчера, во время спектакля. Я упала с дерева, а вы сказали: «Откуда взялась эта замарашка?»
Елизавета Прокофьевна медленно опустила руку с лорнетом, выпуклые голубые глаза сощурились, разглядывая девочку. Генерал втянул голову в плечи и стал похож на пожилую черепаху.
Мария Викентьевна оглянулась. Глаза Ольги были полны слез, она изо всех сил кусала губы, чтобы не расплакаться. Решительно, этот чудовищный ребенок неисправим! Брякнет какую-нибудь глупость, а мать с сестрой
