перестал на несколько мгновений.
Не сказать, что раньше у него проблем с девушками не было. Да как у всех. Хотя, может, и не было. Наверное, потому что выстраивать какие-то особо серьёзные отношения он и не пытался. Ему пока и несерьёзных хватало. Но такого, как с Лидой, точно не случалось, чтобы всё сложилось чуть ли не с первой минуты: увиделись, заговорили и дальше спокойно потопали вместе. Только вот – совсем не то сложилось. Но ведь сейчас всё могло круто измениться.
Ведь могло? А иначе зачем всё это? Разговор в стороне ото всех, проникновенные взгляды и слова.
Рома уже представлял, как это произойдёт. Сейчас он спросит (по-прежнему якобы невозмутимо и незаинтересованно): «Другой? А кто?» И Лида с обычным для неё выражением на лице, в глазах, в интонациях, означающим что-то вроде «О чём тут говорить? Всё же очевидно!», негромко произнесёт «Ты».
Он незаметно переглотнул, втянул воздух, приготовившись выдохнуть, что собирался, но Лида опередила.
– Но дело ещё в том, что это его однокурсник. Не друг, нет. Они даже в разных группах. Но всё равно.
– А, – коротко выдал Рома, расцепив с силой стиснутые зубы, кивнул, как и требовалось, с пониманием, и, не удержавшись, усмехнулся.
Лида растерялась, удивлённо моргнула.
– Тебе смешно, да? – она поджала губы, вроде бы и обиженно, но одновременно и раскаянно. – Считаешь, это всё глупости?
Он мотнул головой.
Хотя на самом деле ему действительно смешно. Из-за собственных наивных желаний и фантазий. Вот чего, правда, как идиот? Выдумал какие-то сопливо-сентиментальный сценки, разволновался чуть ли не до вспотевших ладоней, распереживался, как девчонка.
– Ну, может, и глупости, – смиренно согласилась Лида. – Но для меня важно. Меня действительно беспокоит. Ну не люблю я делать людям больно. Но как тут по-другому? Через силу встречаться дальше? Так я тоже не смогу. – Она вздохнула, теперь уже не украдкой, открыто и громко, и опять с надеждой заглянула в глаза. – Ро-ом! Ну-у… вот как мне ему сказать, чтобы не обидеть? Или не сильно обидеть. Какими словами? Ты же парень, ты же должен знать.
Как будто дело в словах, а не в смысле, и что-то изменится от того, бросили тебя тактично и вежливо или грубо послали. Даже о разбитые иллюзии можно пораниться, и неважно, как их раскололи: намеренно или нечаянно. Но он, похоже, хорошо вжился в эту роль, упрямо изображая, будто ему всё равно.
– Почему должен?
– А нет? – Лида сосредоточенно свела брови, потом приподняла одну, лукаво посмотрела из-под съехавшей на лицо пряди, протянула многозначительно: – Так, значит, тебя никогда не бросали? О-о-о! – и широко улыбнулась, по-приятельски ткнула его кулачком в плечо. – Ром, да ты у нас просто супермачо. Ты всегда бросал сам? Первым?
Он хмыкнул, поинтересовался гордо:
– А ты как думала?
Лида опять улыбнулась. Только уже по-другому, не широко, просто приподняв вверх уголки рта, и гораздо больше – глазами. И в тот момент Роме почему-то показалось,
