Они еле заметно кивали в такт словам ясновидящей, смотря куда-то вдаль. Захиб снова дотронулась до запястья Ирины Васильевны в попытке вернуть ее в настоящее, хоть и такое несчастное:
– Задайте себе следующий вопрос: была бы Вика рада видеть вас в таком состоянии? Вы словно обитаете в параллельном мире: не живая, не мертвая. Перестали за собой следить, мало спите, не занимаетесь тем, что раньше приносило вам радость. Посмотрите на себя, – Нургалиева с явным сожалением покачала головой. Сам того не замечая, ведущий сделал тоже самое, полностью погруженный в эту интимную беседу, – вы ведь красивая женщина. Вы еще так молоды, полны сил. У вас есть еще одна дочь, которая тоже нуждается в вашем внимании.
Ирина Васильевна перевела удивленный взгляд на Анну, будто только что увидела ее в совершенно новом свете. Анна стыдливо опустила глаза в пол.
– То, что случилось, теперь в прошлом. Вместо того, чтобы мучиться, скажите спасибо, что оно было. То, что должно произойти, произойдет в любом случае. Такова была дорога Виктории. Видите, вон там? – Захиб ладонью указала на огромную вазу, что стояла в углу зала, – этой вазе стало суждено разбиться в тот момент, когда ее сделал мастер. Раскрашивая ее круглые бока, награждая ее своим талантом и вниманием, хотел ли мастер думать о том, что придет день, когда эта чудесная вещь расколется на тысячу кусочков? Нет, но такова судьба всех ваз на свете.
На лице актера отразилась куча эмоций, но задумчивое размышление обо всем только что услышанном было заметнее всего. Лера чуть заметно улыбнулась. Не нужно общаться с духами или вызывать Дьявола, чтобы понять основную концепцию буддизма.
– Но Викочка… Кто же ее убил-то… Как же нам дальше, – мать попыталась связать свою мысль в понятное предложение, но потерпела поражение.
– Вам необходимо отказаться от алгоритма «Только если». Только если найдут убийцу Вики, я буду счастлива. Только если его посадят на электрический стул, я смогу жить дальше. Только если я плюну ему в лицо, я смогу спокойно умереть.
Ирина Васильевна закивала головой, выражая явное согласие со всеми этими утверждениями.
– А тем временем – начала Захиб так, словно говорила с ребенком, который не мог понять сути простейших вещей, – ваша дочь живет в печали. О вас и о своей сестре. Вы добровольно ставите на себе крест? Хотите принести себя в жертву какой-то невидимой и недосягаемой мести? Я ведь не говорю о том, что вам нужно забыть про Вику. Конечно, нет. Распечатайте ее фотографии, повесьте их в доме. Отмечайте ее день рождения. Пересматривайте ее любимые фильмы. Но вместе того, чтобы перед сном повторять «Я несчастна оттого, что ее больше нет в живых», попробуйте «Я благодарна за то, что она была моей дочкой». Вика больше никогда к вам не вернется, но она навсегда останется с вами. Как ваза, она раскололась на миллион кусочков. Но вы-то живы. Продолжайте жить так, чтобы она была рада, наблюдая вас вами. Она хочет, чтобы вы были счастливы и благодарны за каждый прожитый день.
Клеопатра попыталась незаметно утереть назревшую слезу.
