ты? – спросил я.
– Я в Уилмслоу.
– Давай, заходи ко мне в гости, – сказал я.
– Я уже у твоей двери, – ответил он.
Бобби был очень бодрым человеком. Даже в свои семьдесят с лишним лет он все еще мечтал вновь встать у руля «Ньюкасла», из которого его уволили в начале сезона 2004/05. Безделье он не любил и никак не мог понять, что назад в «Ньюкасл» для него пути нет. До самой своей смерти в 2009 году он не мог смириться с этим, что́ лишний раз показывает, насколько сильно он любил футбол.
Как только я решил уйти в отставку, то перестал что-либо планировать; но в ту же секунду, как изменил свое мнение, снова начал составлять планы. Я сказал себе: «Нам нужна новая команда». Я снова был полон сил и энергии и вновь почувствовал в себе силу. Я заявил скаутам: «Надо пошевеливаться!» Мы тут же мобилизовались, и это мне чертовски понравилось.
У меня не было проблем со здоровьем, которые могли бы помешать мне. Иногда, стоя на тренерском мостике, ты чувствуешь себя уязвимым. Ты задумываешься, ценят ли тебя. Мне вспоминается документальная телевизионная трилогия моего друга Хью Макилванни, посвященная Джоку Стину, Биллу Шенкли и Мэтту Басби. Главной темой трилогии была мысль, что каждый из этой троицы был слишком хорош, слишком велик для своего клуба, и каждый из них, тем или иным способом, был спущен с небес на землю. Я помню, как старина Джок говорил мне про владельцев клуба и директоров: «Помни, Алекс, мы – не они. Мы – не они. Они управляют клубом. А мы на них работаем». Джок всегда так думал, что есть они и мы, помещики и крепостные.
То, что они сделали в «Селтике» с Джоком Стином, было не только противно, но и нелепо: они предложили ему должность в своей букмекерской конторе. Человек принес им двадцать пять трофеев, а они предлагают ему в ответ управлять своим тотализатором! А Биллу Шенкли так и не предложили войти в состав совета директоров «Ливерпуля», что причинило ему нестерпимую обиду. Он даже начал ходить на матчи «Манчестер Юнайтед» или следить за играми «Транмир Роверс». Он появлялся в «Клиффе», на нашей старой тренировочной базе, равно как и на базе «Эвертона».
Каким бы хорошим ни было твое резюме, всегда будут моменты, когда ты будешь ощущать себя незащищенным, уязвимым. Конечно, в последние годы отношения с Дэвидом Гиллом у меня были выше всяких похвал. Но все равно руководство клуба всегда боится, что ты провалишься, так что по большей части ты предоставлен сам себе. Порой ты готов отдать все что угодно, лишь бы не остаться один на один со своими мыслями. Бывали дни, когда после обеда я сидел в своем кабинете, и никто не приходил ко мне, поскольку все были уверены, что я занят. Я надеялся, что раздастся стук в дверь и Мик Фелан или Рене Мёленстен заглянут и спросят, не хочу ли я чашечку чая. Мне приходилось самому выходить наружу, искать людей, чтобы поговорить с ними, вторгаться в их пространство. Работая главным тренером, ты часто изолирован от других. Тебе нужен контакт с людьми, но они думают, что ты занят важным делом, и не трогают тебя.
До часу дня ко мне в кабинет
