в себя.
– Я? – он прислушался к ощущениям в теле, попутно восстанавливая в памяти произошедшее с ним за последнее время. – В меня стреляли, кажется. И даже попали. Но сейчас вроде неплохо.
– Вам исключительно повезло! Вы были почти на грани. Еще минута, и Ваш путь в Коридоре был бы окончен.
– В Коридоре, простите? – рассеянно отозвался Семён.
Собеседник изумленно уставился на него и прищурился, словно силился прочесть мысли, написанные на лице восьмым кеглем.
–Мы с Вами находимся в мире номер три, если быть точным. Сестричка сказала, что Вы новичок, так ведь?
– В каком… кто? – не понял Сеня.
– Вы в самом деле ничего не знаете?
– По нулям. То есть, лет пять назад подруга упоминала про огненные врата, но без подробностей. Я подумал, это игра такая. А потом как-то всё замялось, она уехала, а телефон не оставила…
– Телефон? – переспросил в свою очередь незнакомец. – А, должно быть, одна из технологий Вашего мира. Какой он по счету?
– Не знаю, каким он считается, у всех миров есть номера?
– У всех, мой друг, – ответил этот субъект с инфантильным лицом ребенка, седыми волосам и пепельной щетиной. – У Вас очень странная история. Если Ваша подруга звала Вас в Коридор, значит, подготовила местечко и должна была ввести в курс дела, если только… – он прервался от внезапной догадки: – А Вы не из анархистов ли часом?
– Анархистов? – Сеня имел очень поверхностные знания о политических течениях и решил уточнить, какое содержание вкладывает собеседник в этот термин.
– Тех, которые пытаются взломать систему. Попасть в прошлое, например, – закинул удочку седовласый и принялся опасливо поглядывать на Сеню.
– Пожалуй, что нет. Ограничения – это плохо, наверное, но я ни за что не ратую уж точно. – Семён смутно ощущал, что идет по тонкому льду, – но перед тем как попасть сюда, я вроде очутился во временах второй мировой. Но если и так, то это случайно.
– Второй мировой?
– Ну, Великой Отечественной…
– Видимо, мы из разных миров. Это прошлое Вашего мира, не так ли?
Собеседник производил впечатление человека, застрявшего на стыке между ребенком и взрослым. Учтивое обращение и седина указывали на зрелость, но мягкие черты полноватого лица, вялая дикция и застенчивый взгляд указывали на инфантильную натуру.
– Да. Если… Вы, – Сёма немного задумался над выбором обращения, – ничего не слышали о второй мировой, значит, мы точно из разных миров.
Мужчина как будто еще больше заволновался, однако его волнение было таким же, как он сам – мягким и застенчивым.
– Если Вы были в прошлом своего мира, это очень плохо. У Вас точно будут проблемы с руководством, а мне придется доложить, я не могу бездействовать, это нарушит Баланс. – Он опустил глаза, разобрать, что он мямлил, было почти нереально.
