Однажды, около месяца назад, он услышал бормотание телевизора и постучал. Один раз, другой… Он стучал так долго и упорно, будто и вовсе не собирался уходить.
Низким гнусавым стоном канадский гусь звал ее рыться в холодильнике и греть все, что найдется, в микроволновой печи. Иногда приходилось довольствоваться сухофруктами, орешками или яблоком. Иногда – копаться в закромах морозильной камеры в поисках старого пакета с горошком или клубникой. Гусь напоминал девочке и о необходимости заняться ужином: сделать пару бутербродов с арахисовым маслом или поджарить на плите немного попкорна, а затем запрятать съестную заначку в бумажный пакет и отнести на чердак до востребования.
Торжественным уханьем виргинский филин объявлял время чтения. На чужие истории настроение было не всегда – в таком случае девочка с удовольствием выдумывала собственные. Она бродила из комнаты в комнату, представляя, будто не одна. Будто кто-то растянулся на диване с кроссвордом. Будто из душа доносится пение. Будто пара стариков болтают о том о сем, прохаживаясь по коридору. Как куклы в кукольном домике. Иногда она представляла знакомых – маму, папу, пожилых родственников с тростями и на ходунках, которых она смутно помнила по небольшим семейным встречам времен ее беззаботного детства или о которых только слышала, например, давно почившего двоюродного деда, завещавшего ее родителям этот самый дом. В других фантазиях фигурировали выдуманные люди – воображаемые семьи, или даже призраки, в старинных фраках и платьях в пол, жившие здесь много поколений назад. А иногда персонажи ее историй и вовсе не были людьми. По коридорам расхаживали кентавры. Грозный Один наклонялся, чтобы распахнуть холодильник и налить молока в самый высокий из обнаруженных стаканов. В родительской ванной плескалась русалка и, поминутно недовольная температурой воды, крутила ручки смесителя. Из межстенья доносились перешептывания гигантских пауков.
А потом предупреждающе щебетал ярко-красный кардинал. Это значило, что Мейсоны вот-вот вернутся.
Наступало их время.
Не по плану
Сегодня, услышав пение кардинала, девочка вернулась к сушилке – забрать сборник мифов. Она запрыгнула на машину и перегнулась через спрятанный на задней панели механизм, чтобы дотянуться и вытащить книгу из тайника. На полпути обложка зацепилась за серебристую вытяжную трубу и выдернула ее из стены.
Девочка ненавидела совершать ошибки. Ненавидела нестыковки, которые обнаружат Мейсоны по возвращении домой. Отсоединение вывода сушилки – не самое страшное, что могло произойти. Она уже разбивала тарелку и проливала стакан воды на диван – а потом почти целый час промокала темное пятно пляжными полотенцами. По крайней мере, трубу за сушильной машиной вряд ли заметят сразу. Наверное. Девочка не имела ни малейшего представления, для чего эта трубка вообще нужна.
Так или иначе, надо было все исправить. Девочка почти слышала торжествующий предательский шепот отцепленной, наконец, разжавшей
