все еще причиняла дискомфорт.
– Не будет, – утвердительно кивнул он.
Я осторожно положила ладонь на поблескивающий иней и в тот же момент словно вдохнула промозглый зимний воздух, который, казалось, проник в каждую клеточку моего тела, заставляя расслабляться и погружаться в некоего рода непонятное умиротворение. Переведя взгляд на Арона, я увидела, как эта дорожка ползет по его руке, плечу, покрывает часть шеи и лица своими ледяными структурированными сияющими узорами. Ничего более завораживающего я не видела в своей жизни. В какой-то момент он убрал руку со стола, и холодная картина испарилась.
– Ты поэтому подожгла его трость? – спросил он наконец. – Потому, что он бил нею детей? Или же потому, что он бил нею тебя?
– Это так вы считываете? – воскликнула я.
– Да, когда нужно забраться поглубже в голову, – усмехнулся Арон. – Лед некоего рода проводник в таком случае. Ты не ответила. Почему подожгла трость Дориэля?
– Потому, что до ужаса ненавидела этот предмет, которым он бил по рукам за любую провинность или невыученный урок.
– Ты не поняла. Скажи мне, почему ты подожгла? Потому, что он бил конкретно тебя или всех, кто учился в школе? – задал вопрос Арон снова.
– Наверное всех, – подумав ответила я.
Мужчина молча кивнул и проговорил:
– А подол платья ее высочества подожгла почему?
– Господи, вы и такое видите? – недоуменно воскликнула я.
– Ты плакала потом два дня напролет, поскольку Дориэль запер тебя в темной комнате в наказание за такое. Да, боль я вижу яснее всего.
– Почему подожгла? Мне было тогда семь лет, – я встала и подошла к окну. – У меня была собака. Маленький такой пес. Однажды, когда я вышла на прогулку, то мой маленький друг бежал рядом. В какой-то момент из-за угла дома выскочил экипаж. Я бросилась к псу, пытаясь его поймать, поскольку он был любителем хватать за ноги лошадей. Но в этот раз не успела. Колеса экипажа в мгновение ока переехали моего маленького друга у меня на глазах. Я тогда беспомощно посмотрела вслед отдаляющемуся экипажу, а из него выглянула эта противная холеная морда принцессы. Она мне показала язык и спряталась внутрь. Я похоронила собаку, а потом пошла на бал, организованный графиней, у которой работала моя мать. Меня всегда беспрепятственно пропускали в дом. Зайдя внутрь, я подошла к двери и, заглянув украдкой в зал, где звучала музыка, щелкнула пальцами и подожгла платье принцессы. Вот так, – повернулась я.
– Почему подожгла? Потому, что тебе было больно от потери друга или потому, что понимала, что он испытал, погибая такой смертью? – темные глаза не переставая исследовали меня.
– Второе, – хрипло ответила я, поежившись под этим пронизывающим взглядом. – Скажите, что будет дальше? Я не хочу быть подневольной. Не хочу убивать. Моя мама исправно выплатила все за мое чистое будущее. Почему король не придерживается законов, которые же сам и издает? – я едва могла сдерживать слезы от понимания того, что для меня закрыта
