помню себя, бездомного подростка, живущего в компании таких же обездоленных ребят в подвале одного заброшенного особняка. Однажды проснулся и увидел вокруг иссушенных друзей. Сначала подумал, что на нас напал стригой, но потом в отражении старого зеркала увидел себя, всего измазанного кровью. Так и узнал, кем был мой отец, ну или мать. Я их не помню совсем, поскольку вырос в пансионе для сирот. Они меня бросили на его пороге еще совсем маленьким. Потом попал в компанию шныряющих, да так и жил до того злополучного утра, когда понял, что мне места теперь не будет среди либеров, ведь даже в подневольные стригоев никогда не брали. Голодный, едва передвигающий ноги, с красными от бессонных ночей глазами, помню пришел я к воротам этого замка, поскольку слышал, что стригфаэр, управляющий ним, может направить таких…неординарных сущностей в нужное государству русло и берет порой в свои ряды без разрешения на то короля. Арон помню долго смотрел на меня, явно раздумывая, свернуть мне шею или оставить в живых, поскольку ведьмаки ведь не жалуют стригоев, пусть и полукровок, – он мельком посмотрел на меня. – Но потом дал добро и разрешил остаться. Помог мне раскрыть свою подноготную сторону либера, а когда я полностью восстановился, то привез какого-то черного колдуна, подавившего во мне этот бесконечный голод. С того времени я и живу более как ведьмак, чем стригой. Но в бою приходится выпускать и его.
– Ужас какой, – поежилась я, все еще недоверчиво поглядывая на Тайлера, приятный образ которого не вязался никак у меня с кровожадным существом, сидящим у него внутри.
– Ну, ужас здесь у всех вызывают стригфаэры, – засмеялся Тайлер. – Ты тоже не похожа на того, кто может проделывать то же, что и Арон. Поэтому слово «стригой» пусть тебя не тревожит. Это всего лишь название, главное же то, что у тебя здесь, – он приложил ладонь к области сердца.
– А что он может? Арон… – осторожно спросила я.
Тайлер повел бровью и пожав плечами ответил:
– Никто не знает из нас толком, насколько он силен. Но, – он кивнул на здание, – за секунду может выморозить всех в этом замке, превратив их в холодные, безжизненные изваяния, это я думаю, он на раз и два сделать может точно. Он сильный стригфаэр, сильнее него только его брат. Так говорят.
– Брат? – с интересом спросила я.
– Да. Ты видела ведь ту жуткую картину в главном зале, где Арон обычно проводит собрание сильнейших?
– Видела…но это ведь он, Арон…, – недоверчиво проговорила я.
– Нет. Это Дэвор. Брат-близнец Арона. Он правая рука правителя восьмого ковена. Главный стратег стригфаэров.
– Вот почему он испытывает такую неприязнь к портрету, – прошептала я. – А откуда здесь портрет его брата?
– Говорят, он привез его с собой, дабы портрет каждый день возобновлял в памяти что-то, из-за чего Арон покинул родные земли.
– А почему?
– Ты, наверное, слышала ту сказку про повешенную невесту стригфаэра, после потери которой он якобы перешел на сторону либеров?
– Ну да. Давно правда, но слышала.
