посмотрим, Хайфаэр», – подумал Верн, а потом обернул себя крыльями и, сдвинув ноги вперед, рухнул вниз, словно по тросу.
Если это действительно постоянное обиталище мальчишки, то Верн попросту умыкнет его оттуда и дело с концом. Придется, конечно, глядеть в оба, вдруг взрывы привлекут ораву с факелами – или ее современный вариант.
«Факелы? – подумал Верн. – Да я почти скучаю по этому дерьму».
Нынче факелы стали не нужны. Даже у типичной деревенщины в пикапе найдутся очки ночного видения – в комплект к законному полуавтомату.
Были времена, когда уложить дракона могла только даровитая и целеустремленная толпа человечков. А теперь – любой дурак с подходящим снарядом.
Верн приземлился на железные перила, изначально, наверное, V-образные и снятые с носа рыбацкой лодки, а теперь прибитые под нужным углом к настилу. Верн опустил приблизительно половину веса и продолжал гулко взмахивать крыльями – на случай, если понадобится срочно сняться с места.
И, срань господня, даже окно оказалось открыто: с мальчишкой в кровати его разделяла лишь сетка от насекомых.
У драконов лучшее ночное зрение на земле, следовательно Верн с легкостью увидел, что мальчишка – это его мальчишка.
«Я за тобой слежу, девятипалый, – подумал дракон, – и ты ни черта не спишь. Прямо в кроватке, до сих пор весь по уши уделанный. Что-то мне подсказывает, столь скользкому персонажу не стоит болтаться по болоту».
Верн заметил оранжевый баллон бутана. Выглядел он так, будто его сняли с самого «Титаника», вот примерно такой древний; краска облупилась, обнажив металл, откуда-то торчал кусок резинового шланга.
«Как фитиль», – подумал Верн.
Наверняка этот баллон давным-давно пустовал, но если местный инспектор пожарного надзора установит очаг возгорания именно тут, значит, все – дело закрыто.
Вероятно, огонь – способ аккуратнее похищения.
Никаких тебе улик для исследования.
Никаких поисковых отрядов на реке.
Сопутствующие потери, может быть. Однако, с точки зрения Верна, такими сопутствующими потерями был весь его вид.
«Прости, малец», – подумал Верн второй раз за эту ночь и приоткрыл челюсти. Железы в глотке брызнули сернистой нефтью на моляры, и дракон поджег их щелчком зубов, служившим запалом.
Верн уже набрал воздуха для плевка, но этого пацана, Пшика, явно благословили боги или еще какое шаманство вуду, потому как ровно в этот момент где-то в полумиле от них выскочила «скорая» с воющей сиреной и сверкающей мигалкой. Сирена, мать ее, орала так, что Верн едва различал рев двигателя.
– Ну это ли не тили-бом? – прошептал Верн фразу, слащавую и старую, которую редко употреблял в обществе. Ваксмен однажды услышал, и от хохота на нем чуть вельветовый жилет не лопнул.
«Тили-бом? Ну бля, Верн! Мы тут не школу благородных девиц оканчиваем».
И тем не менее, выражение
