Я тут, когда миновал Садово-Сухаревскую, своими глазами наблюдал плакат Гоголя – писатель славит препараты от депрессии: «Ты пилюлю съел и жжошь, «Мертвых душ» ты не сожжешь». А Пушкин, он не только с пылесосами – его образ новый владелец умудрился к элитной марке пива привязать.
– Вот-вот, – подтвердил из своей постели цезарь. – Там клип такой: пиво в компании кончилось, спорят, кто пойдет… мол, Пушкин, что ли? И тут Александр Сергеевич встает из гроба, говорит: «Суперпиво, конечно пойду».
Все трое, не сговариваясь, красноречиво вздохнули.
– В любом случае, – вернулся к теме август. – Грабеж могилы уничтожает имидж государства. Это что ж, скажут, за империя такая, где трупы воруют, как с огорода редиску? Я уж молчу о том, что завтра все газеты запестрят заголовками: «Священник убит на могиле Пушкина». Наяву видится, как щелкоперы в таблоидах смакуют версии – наверняка центральной станет та, где дух Пушкина обернулся кровожадным монстром, чтобы убить попа. На всякий случай, следует взять под охрану могилы знаменитостей.
…Муравьев почтительно склонил голову – ожидая дальнейших указаний августа. Минутное молчание подтвердило, что указаний не последует: соправители приступали к завтраку. Лакеи, переодевшись в красные пижамы с россыпью желтых орлов, держали в руках подносы – один золотой, другой серебряный – оба от Тиффани. На подносах дымились чашечки утреннего какао с корицей, лежало по горячему круассану, а в вазочке обтаивало ледяное сливочное масло. Августу, чей род происходил из дрезденских баронов, тяжело дался отказ от кофе по утрам, пришлось пройти даже психолечебные курсы. Однако римские владыки кофе не пили, а государь, учредив указом с о п р а в и т е л ь с т в о, старался хотя бы внешне соответствовать латинскому стилю. Правда, в Древнем Риме какао тоже не было в чести, круассаны – и подавно, но открывать царю глаза желающих не нашлось. Двери закрылись, в приемной Муравьева ждал Виктор Антипов, шеф Отдельного корпуса жандармов. Штатский костюм, шелковый галстук поверх свежей рубашки, щеки идеально выбриты, благоухает одеколоном. Муравьев оставил мысль о том, как жандарм умудрился прибыть во дворец за 15 минут, да еще и в костюме с иголочки. Видимо, как японская гейша, спит в отглаженной одежде. Подводили Антипова лишь глаза – красные, с мелкими прожилками, они с потрохами выдавали недосып их обладателя.
Цезарь глотнул какао, придерживая большим пальцем чашечку.
– Я давно хотел спросить, – деликатно обратился он к августу. – Вот ты, царь-батюшка, по телевизору с народом общаешься, на вопросы по прямой линии отвечаешь. А можно и мне, как императору, тоже свою прямую линию?
– Нет, – буркнул август. – Тебе сегодня еще кафе-мороженое открывать.
…Разрезая круассан, цезарь сжал нож – чуть сильнее, чем нужно.
Глава шестая
Язык змеи
(Гонаивъ – набережная, у проспекта Дессалина)
Обветшалые улицы утопали в жидкой серой грязи
