плохо. Я в этом не сомневался и не виню его за это.
Поэтому я поднялся к нашей волшебной заведующей психотерапевтическим отделением Ирине Викторовне Степановой.
– Так и так, – сказал я, – давай положим, давай не будем губить жизнь девчонке.
– Иди договаривайся с родильным отделением. Договоришься – положим. Под твою ответственность.
Я сходил в родильное отделение и рассказал им ситуацию.
– Тяните ее до семи месяцев, а там мы ее «прокесарим», – сказала заведующая.
Затем я нашел палату, в которой лежали самые ответственные больные.
– Бабоньки, – сказал я, – давайте спасем жизнь двум людям.
– Да не вопрос, – ответили женщины, – веди.
И мы ее положили. Она тихонечко лежала в кататоническом ступоре на кровати. Все за ней следили. Так прошла неделя. И тут случился обход, о котором я вам уже говорил, с заместителем главного врача по медицинской части.
Мы все толпой заходим в палату, подходим к моей пациентке.
– А с этой что?
– Спит, – отвечаю я.
– А глаза почему открыты?
– Лекарствами загружена.
– Понятно.
Переходим в другую палату. Заканчиваем осмотр больных, начинаем выходить в коридор, я первый, и в этот момент я вижу жуткую картину. Все женщины в предыдущей палате обрадовались, что пронесло, и умчались курить. Наше кататоническое, беременное и беспризорное чудо встало, «вытопало» из палаты в коридор и, перетаптываясь как зомби (только что руки вперед не выставлены), медленно, как в фильмах ужасов, двигалось по коридору к нам.
– Стоять! – сказал я, остановив всех в дверях, – Ирина Викторовна, вы очень хотели еще рассказать о больной в этой палате. Нужно вернуться.
Ирина Викторовна, мудрая как Дамблдор, поняла с одного моего слова и вида. Все вернулись, а я быстро, как куклу, развернул мою больную на 180 градусов и утянул ее, как Клювокрыла, назад в палату. Как только мы скрылись в палате, вся процессия снова вышла в коридор. Я вытер пот.
Через несколько недель больная родила с помощью кесарева сечения чудесную девочку. Она вышла из психоза одновременно с выходом из наркоза, обнимала свою дочку и только очень долго не могла понять, как она тут оказалась и почему не помнит последние недели своей жизни. На мужа ей было глубоко плевать. У нее теперь был человечек, о котором она могла заботиться.
Я следил за ней несколько лет, и все было хорошо. За исключением мужа. Он как-то через полгода пришел ко мне и спросил, почему его жена не хочет с ним жить? Я сказал ему что-то (не помню – что), но что-то нехорошее.
В сказках и легендах о бессмертии мечтают только удивительные гады и злодеи. Похоже, что и в жизни так же.
Радость разочарования
Помните сказку Вильгельма Гауфа «Карлик Нос»? Маленький Якоб обидел старуху-колдунью на рынке, она его в наказание заколдовала, и он провел у нее в работниках семь лет.
