из себя маленький горбун; грустные синие глаза мальчика наполнились слезами.
Даже живая, беспечная, жизнерадостная Дося почувствовала, как сейчас страдает ее друг. Горячая волна жалости внезапно захлестнула ее маленькое сердце.
– Послушай меня, горбунок, послушай, – быстро-быстро заговорила она и, обняв Веню за шею, потянула его на их любимое место у окна.
Здесь девочка живо уселась на подоконник и, указав своему приятелю на место возле себя, тоном, не допускающим возражений, коротко скомандовала:
– Садись!
Подождав, пока Веня, неловко вскарабкавшись на окно, уселся наконец рядом, Дося снова заговорила, спеша и волнуясь:
– Ты не горюй, горбунок, в самом деле, не горюй… Я буду писать тебе часто-часто и вспоминать о тебе каждый день. И потом, разве ты не думаешь, что в одно прекрасное утро в твое окно действительно влетит пара белых лебедей, впряженных в маленькую золоченую колесницу, в которой будет сидеть добрая волшебница-фея… Понимаешь, горбунок, наша с тобой добрая фея! И вот она и превратит тебя в прекрасного принца, горбунок, в настоящего прекрасного принца, в бархатном камзоле, в берете, с плюмажем, как на той чудесной картинке из моей книги сказок. И ты придешь за мной и увезешь в свой дворец. То-то будет чудесно! В честь нашего приезда там целый день будет греметь веселая музыка… И есть мы будем на золотых тарелках самые прекрасные кушанья, ананасы, например, и спаржу, и шоколад…
– И ливерную колбасу… Я ее люблю ужасно! – подхватил Веня, внезапно заражаясь настроением подруги.
– Да, да, и ливерную колбасу, если хочешь. Хотя вряд ли в королевских дворцах подают такие простые вещи. Другое дело – рябчики, фазаны и персики или конфеты, и сливочное мороженое, – мечтательно перечисляла Дося. И тут же с очаровательной искренностью призналась: – Послушай, горбунок, у тебя слюнки не текут, когда ты думаешь обо всех этих чудесных вещах?
– Пожалуй…
– А я так прямо с ума схожу, когда о таком подумаю! А особенно сегодня. Ведь подумай, горбунок, одной декламацией сыта не будешь, а кроме этих ужасных стихов у меня за сегодняшний день во рту еще ничего не было…
– Господи!.. Так что же ты мне раньше ничего не сказала? – взволнованно воскликнул Веня и даже в лице изменился от слов девочки. – Бедная ты моя Досенька, неужели же она вдобавок ко всему тебя еще и голодом морит?
– Какие глупости! Вот ерунду-то выдумаешь тоже! – и, вспыхнув, как порох, возмущенная Дося даже топнула ногой. – Во-первых, при чем тут «она», когда все зависит от меня самой, и только! Крестная уехала на репетицию и оставила мне огромный запас еды; и если бы я захотела, то стоило мне только разжечь керосинку и…
– Так почему же ты этого не сделала раньше?
Лукавая и смущенная улыбка пробежала по губам девочки.
– Мне было просто лень, горбунок, заниматься стряпней. Разве это для меня, скажи на милость? Ты же сам говоришь, что я похожа на
