вынес из ее рассказа? – спрашивает Кэмрин, поворачиваясь ко мне.
Чувствуется, Кэмрин встревожена, отчего в ее тоне появляется яд.
– Только то, что жизнь выдавала тебе по полной и…
Кэмрин вскидывает руку и недовольно качает головой:
– Эндрю, пожалуйста, выслушай меня. – Она подходит и берет меня за руки. – Прошлое – это прошлое. Но сейчас я больше всего страдаю от вашей нескончаемой тревоги за меня. Утром мы с тобой уже говорили об этом. А теперь посмотри на меня.
Я послушно смотрю на нее. Можно подумать, меня об этом надо просить!
– Я что, реву днями напролет?
«Нет», – мысленно отвечаю я.
– Сколько раз за эту неделю ты видел, как я улыбаюсь?
Много, даже очень много.
– Ты слышал от меня хоть одну жалобу? Или по мне можно сказать, что я убита горем?
Нет, я бы так не сказал.
Она гладит меня по щеке. У нее удивительно мягкие пальцы.
– Обещай мне одну вещь.
Раньше я бы ответил: «Что угодно», но сейчас не тороплюсь.
Кэмрин наклоняет голову, убирает руку с моей щеки.
– Все зависит от того, о чем ты просишь.
Мой ответ ей явно не нравится.
– Обещай мне, что мы вернемся к нормальной жизни. Эндрю, это все, о чем я прошу. Я скучаю по тому, как мы жили прежде. Скучаю по нашим безумствам, по нашему дикому сексу и по твоим сумасшедшим ямочкам на щеках. По твоему неистовому отношению ко мне, по твоему жизнелюбию.
– Ты скучаешь по дороге? – спрашиваю я, и улыбка на лице Кэмрин мгновенно гаснет, словно я сказал что-то ужасное и недопустимое.
Кэмрин отводит глаза и куда-то погружается. Куда – не знаю, но явно во что-то мрачное.
– Кэмрин… ты не ответила. Ты скучаешь по дороге?
Я не ожидал такой реакции на свой вопрос, и сейчас мне очень нужно услышать ее ответ.
После долгого молчания она опять смотрит на меня. В ее глазах – растерянность. Похоже, я испортил ей настроение.
Кэмрин не отвечает. Скорее всего, она не в состоянии ответить.
Я не знаю, какие мысли бродят в ее голове, и мне хочется это узнать. Наконец говорю:
– Нам ничего не мешает. – Я обнимаю ее за плечи. – Может, как раз этого тебе… то есть нам обоим и не хватает.
Едва произнеся эти слова, я вдруг ощущаю волнение. Уже представляю: дорога и мы с Кэмрин. Едем куда глаза глядят, свободные, живущие в «здесь и сейчас». Так, как мы и собирались. На моем сияющем лице – улыбка во весь рот. Черт бы нас побрал! Вот что нам необходимо. Почему я раньше об этом не подумал?
– Нет, – сухо отвечает Кэмрин, и ее «нет» вышибает меня из блаженных мечтаний.
– Нет? – переспрашиваю я, еще надеясь, что ослышался или не понял.
– Нет, – повторяет она.
– Но… почему?
– Потому что больше нет причины, заставлявшей нас ждать. – Кэмрин отходит в другой
