людей. Эту операцию батька поручил своему адъютанту и помощнику Леве Задову. А в этом отряде под командованием Задова и воевал мой дед – «За вильну нэньку Украину бэз билых и червоных». Закопали они деревянный сундучок у деда в хате, полы-то были глиняные. Приказали моей бабке стеречь казну, а деда грозили расстрелять, если что пропадет. Забрали с собой и деда. Так дед больше домой и не вернулся, пропал без вести. – Отхлебнув из фужера налитого армянского коньяка и закурив потухшую сигару, Крутько продолжил, – через пару лет война приутихла, Махно сбежал в Румынию, а Лева Задов явился в село уже в форме красного командира вместе с чекистами. Выкопав сундучок, который к этому времени немного прохудился, погрузили на телегу и уехали, бросив яму незакопанной. Вскоре дошли слухи, что Леву Задова красные все-таки расстреляли. Когда бабка, плача, начала загребать яму, то обнаружила на дне что-то блестящее. Вытащив наружу, она увидела, что это медальон с камушком. Покрутив его в руках, камешек выпал из оправы. Немного поразмыслив, бабка подумала, что если чекисты, обнаружив пропажу, возвратятся, то будут искать. Если найдут – будет худо. Взглянув еще один раз на него, вздохнув, бросила в яму и закопала до лучших времен.
На этом история с медальоном не заканчивается. Минули двадцатые, наступили тридцатые. Началась голодовка. Отец с сестрой подросли. Чтобы как-то выжить, бабка, вспомнив о медальоне, решила обменять его на картошку. Выкопав один медальон, выменяла на пять ведер картошки. Так мы и выжили. А камешек не стала трогать. В сороковые во время Великой Отечественной, фрицы нашу хату спалили. Бабка с дочкой ушли в партизанский отряд. Отец воевал на фронте. Дошел до Германии. После войны вернулся в родное село. Колхоз помог отстроить новую хату. Когда отец женился, бабка подарила ему этот камень. Родился я, вырос, окончил институт, отслужил армию. Устроился на работу в геологоразведку, после на ювелирный завод. Камешек перешел мне по наследству от отца. Когда стал на ноги, решил этому камешку придать первоначальный вид, поместив его в оправу. Но частного толкового ювелира найти мне не приходилось. А связываться с заводом я не хотел, так как соответствующие органы могли поинтересоваться, где я его взял.
– Свой рассказ он закончил, поблагодарив меня за выпитый коньяк, и напоследок предложил мне отреставрировать украшение. Изготовить золотой медальон, и вставить туда этот изумруд тогда было не реально. И я решил покопаться в старых журналах и литературе, найти какую-либо информацию о нем, а если повезет, то и его описание. – Немного глотнув из стакана воды, поставленного Завоеновым, Цукерман продолжил, – прошло десять лет. Как-то я в одном из французских журналов нашел довольно таки приличный снимок золотого украшения с изумрудом по описанию схожего на тот, на который Крутько мне прислал фотографию. Я немедленно выехал в Киев для детального обследования камня. Вытащив камень из сейфа, хозяин выложил его на стол. Скрупулезно сличив оригинал со снимком из журнала, я пришел к выводу, что речь
