привлекла к себе внимание и за четыре года работы в школе сделала неплохую карьеру.
Для проработавших два десятка лет педагогов Катерина стала притчей во языцех, потому что, во-первых, они не понимали, как Екатерине Геннадьевне удавалось так интересно проводить педагогические конференции, о которых потом долго говорили на педсоветах в школах, цитируя её идеи и мысли. А во-вторых, если она бралась поставить школьный спектакль к празднику или провести открытый урок для коллег из района, то это никого не оставляло равнодушным.
Поэтому, когда кандидатуру учителя английского языка Масленниковой Е. Г. выдвинули на присуждение ей звания «Учитель года» и в результате, когда она заслуженно его получила, то педколлектив школы, где она работала, раскололся на два лагеря. Одни считали, что Катерина выскочка и без «лохматой» руки тут не обошлось, другие же буквально смотрели ей в рот, полагая, что, находясь рядом, на них упадёт часть славы их молодой коллеги.
Правда, была ещё третья группа оппонентов. Но она была настолько малочисленной и неавторитетной, что её можно было не брать в расчёт. В эту группу входил трудовик, который умудрялся пить даже в школе, секретарь директора школы и учительница начальных классов Московских Людмила Петровна, которая была к тому же соседкой Масленниковых в Элитном.
Эти люди тихо, но сильно, ненавидели Катерину, потому что она открыто говорила об их профнепригодности и считала, что таким людям не место в школе. Но трудовику оставалась пара лет до пенсии, поэтому директор закрывал глаза на его пьянство, секретаршу попросил пристроить человек из комитета по образованию, а Людмила Петровна тоже была из Элитного, как и директор школы Михаил Львович.
К тому же все считали её несчастной женщиной и сочувствовали, так как десять лет назад она удочерила семилетнюю девочку из детского дома. Но гены матери-алкашки и отца-вора проявились в переходном возрасте девочки, и Людмиле постоянно приходилось краснеть за приёмную дочь, которая воровала вещи и продукты в магазине и с горем пополам закончила девять классов в её школе. На работу её никуда не брали из-за недостаточного возраста, а о продолжении учёбы в колледже не могло быть и речи, потому что экзамены ей помогли сдать сочувствующие Людмиле учителя, и аттестат был практически нарисованным.
Лизка, так звали эту оторву, окончив с божьей помощью школу, пустилась во все тяжкие. Однажды Людмиле Петровне позвонили из отделения полиции Ярославля и попросили приехать, так как её дочь участвовала в драке. Только благодаря директору Михаилу Львовичу, у которого в полиции работал шурин, Лизу Московских отпустили, правда, в воспитательных целях продержали в камере всю ночь.
Эта обоснованная мера возымела на Лизавету определённое действие, и она на какое-то время притихла и даже стала помогать матери по хозяйству.
Как-то раз Лизка
