никогда не рассказывала вам о своем приятеле Бернаре?
– Нет.
Двуколка выехала на пыльную дорогу, обсаженную с обеих сторон белыми акациями. Мадам Галлар молчала.
– Владения отца Бернара граничат с владениями моей матери, – заговорила она наконец. – Он из тех басков, что разбогатели в Аргентине, там он и живет основную часть времени с женой и другими детьми. Но Бернар – болезненный мальчик, он плохо переносил тамошний климат и все детство провел здесь со старой тетушкой и воспитателями. – Мадам Галлар повернулась ко мне. – Как вы знаете, после своего несчастного случая Андре прожила целый год в Бетари, и весь этот год она лежала пластом на доске, а Бернар каждый день приходил с ней поиграть. Андре было больно, скучно, одиноко, и потом, в их возрасте это ничего не значило, – сказала она извиняющимся тоном, что сильно меня озадачило.
– Андре мне ничего не рассказывала.
У меня сдавило грудь. Захотелось выпрыгнуть из коляски и броситься бежать, как когда-то я бежала из исповедальни аббата Доминика.
– Они встречались каждое лето, вместе катались верхом. Оба были еще совсем детьми. Но сейчас выросли.
Мадам Галлар попыталась поймать мой взгляд, в ее глазах было что-то похожее на мольбу.
– Понимаете, Сильви, не может быть речи о том, чтобы Андре и Бернар когда-нибудь поженились. Отец Бернара категорически против, так же как и мы. Поэтому мне пришлось запретить Андре с ним видеться.
Я пробормотал наобум:
– Понимаю.
– Она в ужасном состоянии. – Мадам Галлар снова бросила на меня взгляд, одновременно недоверчивый и умоляющий. – Я очень рассчитываю на вас.
– Как я могу помочь? – спросила я.
Слова слетали у меня с языка, но я не вкладывала в них никакого смысла, я не понимала и те, которые доносились до моего слуха, в голове у меня стояли грохот и мрак.
– Отвлеките ее, поговорите о чем-нибудь, что ее интересует. А потом, если представится случай, образумьте ее. Боюсь, как бы она не заболела. Но сама не могу с ней поговорить.
Она явно была встревожена и подавлена, но я ей не сочувствовала, наоборот, я возненавидела ее в тот момент.
– Постараюсь, – пробормотала я сквозь зубы.
Лошадь бежала рысью по аллее из красных дубов и наконец остановилась у большого особняка, увитого диким виноградом, – я видела его фотографию у Андре на камине. Теперь понятно, почему она так любила Бетари и прогулки верхом, о чем думала, когда у нее туманился взгляд.
– Здравствуйте!
По ступенькам крыльца спускалась улыбающаяся Андре. На ней было белое платье и зеленое ожерелье, стриженые волосы блестели как шлем; она выглядела настоящей взрослой девушкой, и я вдруг подумала, что она очень хорошенькая. Это была совершенно нелепая мысль, мы не придавали никакого значения красоте.
– Сильви, вероятно, хочется привести себя в порядок, а потом спускайтесь к ужину, – сказала мадам Галлар.
Я
