и знал! – торжествующе воскликнул дядя.
Но мой найденный отец холодно прервал его:
– Вот вам деньги. Убирайтесь и никогда больше не смейте показываться мне на глаза.
Он протянул дяде мешочек с золотыми, который тот схватил жадными руками.
– Очень хорошо, синьор, – ответил он, пряча мешочек, – но я надеюсь, что Джанетта не забудет своего дяди. Прощай, Джанетта.
– Прощай, дядя, – сказала я, подавшись к нему для поцелуя. В эту минуту я забыла его дурное обращение, его побои, и мне хотелось, чтобы он приласкал меня на прощание. Но он не понял моего желания и, нахлобучив на голову шапку, вышел из комнаты.
Глава IV
Отец и я
Когда мы остались одни, отец притянул меня к себе и, ласково гладя по голове, произнес:
– Мое бедное, бедное дитя, моя бедная девочка!
Во взоре его светилась какая-то серьезная, грустная нежность при этих словах, но он даже не попытался обнять и поцеловать меня. Я стояла, безмолвная и смущенная, не смея сделать первого шага и приласкаться к нему. Мне было неловко чувствовать на себе его взгляд, казалось, что отец вовсе не рад моему появлению.
Он первым прервал тягостное молчание.
– Иди, милая, – сказал он, целуя меня в лоб. – Там, в комнате, ты найдешь платье, которое прислала тебе твоя сестра. Переоденься и потом сойди вниз; мы с тобой поужинаем.
– Моя сестра Маргарет! – невольно воскликнула я, всплеснув руками.
– Да, – отвечал он, улыбаясь. – Маргарет. Разве ты ее помнишь?
– О, я помню, я очень хорошо помню ее! – воскликнула я с восторгом. – Мы тогда разговаривали с ней на дороге.
– Ну, иди же одеваться.
Отец провел меня в маленькую комнатку, где стояла кровать под белым покрывалом. На кровати лежало приготовленное для меня платье, точно такое, какие носят дети богатых родителей. Я быстро переоделась и заплела свою длинную косу, а затем аккуратно сложила снятую с себя плохонькую одежку. Странно было смотреть на нее со стороны – казалось, будто прежняя Джанетта умерла и передо мной лежат ее бренные останки.
За ужином отец был очень внимателен ко мне, но в этой предупредительности не чувствовалось ни любви, ни нежности, и мне снова стало тяжело на сердце. Я никогда не знала ничьей привязанности и теперь как-то особенно остро нуждалась в ней.
На следующий день мы уехали в Англию. Я вспоминаю наше путешествие как сон: мне было решительно все равно, куда мы едем. Только когда мы сели в Лондоне в поезд и быстро понеслись мимо зеленых полей и садов Англии, отец с улыбкой обернулся ко мне и, заметив мой вопрошающий взгляд, сказал:
– Мы едем в Пич Блоссом, в имение моей двоюродной сестры миссис Девоншир. Там мы найдем Маргарет.
Глава V
Моя сестра и новые друзья
Окна в имении миссис Девоншир горели, точно светляки, в темноте, когда мы ехали по аллее, ведущей к дому.
