Кермоуд была важной персоной в городе – даже отец Дженни робел при виде ее, – и те, кто собрался, чтобы выразить свое мнение, на время замолкли.
Она начала с упоминания о прискорбно-преступном проникновении в ангар десять дней назад, о шокирующем осквернении останков и о том, что все случившееся вопиет о скорейшем перезахоронении. Мимоходом она упомянула о серьезности этого преступления, настолько тяжелого, что преступник пошел на сделку с судом, в результате чего срок наказания будет уменьшен до десяти лет.
«Высоты», продолжала миссис Кермоуд, относились к этим останкам с крайним почтением и всегда понимали, что их священный долг – обеспечить надлежащее захоронение этих грубых добытчиков, этих пионеров Роринг-Форка, которым нужно воздать должное за их самопожертвование, за их несгибаемый дух и за вклад в открытие Американского Запада. Было найдено, продолжала Кермоуд, идеальное место для упокоения этих людей: на склоне Катамаунта, откуда открывается великолепный вид на Континентальный водораздел. «Высоты» приобрели также более сотни ярдов открытой земли вокруг кладбища, и эта земля навсегда останется дикой. Пионеры Колорадо заслуживают этого – они не должны быть втиснуты на какой-нибудь крохотный городской участок, вокруг которого коммерческая суета, движение машин, магазины, спортивные развлечения.
Презентация была довольно эффектной. Даже Дженни почувствовала, что соглашается с миссис Кермоуд. Когда та вернулась на свое место, недовольный шум полностью стих.
Следующим выступал Генри Монтебелло, который сочетался браком с кем-то из семьи Кермоуд и в мгновение ока стал влиятельной и уважаемой персоной в городе. Это был пожилой, худой, сдержанный человек, много чего повидавший в жизни. Дженни он не нравился, она даже побаивалась его. У него был рубленый среднеатлантический акцент, отчего любое его замечание казалось циничным. Он с давних пор был главным архитектором «Высот», но в отличие от Кермоуд не жил там – у него был собственный большой особняк и офис на другом конце города.
Монтебелло откашлялся и сообщил собравшимся, что на развитие «Высот» не жалели денег. Но дело даже не в этом. «Высоты» всегда стремились не только отвечать духу и эстетике Роринг-Форка, но и заботиться об экологии, о сохранении окружающей среды. Он может уверенно говорить об этом, продолжал Монтебелло, потому что лично руководил подготовкой территории, участвовал в архитектурном решении домов, клубного дома и других сооружений. Он заявил, что будет курировать создание нового кладбища, уделять ему такое же пристальное внимание, какое он уделяет «Высотам». Из сказанного вроде бы вытекало, что давно ушедшие в мир иной обитатели старого кладбища должны быть благодарны Монтебелло за его личную заботу о них. Он говорил со спокойным достоинством и аристократической солидностью. Но при этом в его словах слышался какой-то угрожающий скрытый смысл, едва ощутимый, но безошибочно угадываемый. Он как будто бросал вызов присутствующим: пусть-ка кто попробует
