б вывезти драгоценности из Петрограда. К тому же в России оставались два его сына, которые должны были провести ликвидацию товарищества со всеми его магазинами и ювелирными мастерскими в Москве, в Одессе и Петрограде, а вырученную валюту перевести в швейцарский банк.
Покосившись на плачущую жену, которая все еще не верила, что «её Карл» может покинуть Россию с нищенским узелком в руках, он перевел взгляд на покрытое жирной копотью вагонное окно, за которым едва просматривались скорбные лица провожавших его сыновей, с трудом сдерживая слезы, улыбнулся им виноватой, слезливой гримасой и, кивнув, чтобы шли домой, совершенно обессиленный закрыл глаза.
Он все еще не верил, что уезжает из города, который любил всем сердцем, но который за короткий срок превратился в сплошную выгребную яму, где все дела вершили революционные матросы, солдаты и чекисты. Он все еще боялся, что в вагон ввалится патруль из солдат и матросов, которым расстрелять «буржуя» – что на дорогу высморкаться, старший из них предъявит очередной мандат, и… и всё. За себя он уже не боялся. Боялся за своих близких. Революция, гражданская война, разбой и погромы, в которых новоиспеченные блюстители порядка и революционной законности в кожаных куртках, с маузерами на поясе и мандатами в руках, не уступали самым отпетым бандитам. Грабили всё! И впечатление было такое, будто революцию делали вовсе не для того, чтобы восторжествовала социальная справедливость, а для того, чтобы кто-то наполнил свои карманы.
Господи, скорей бы конец этому кошмару! Фаберже рвался из революционной, погрязшей в братоубийственной войне России, и это несмотря на то, что он был гол как сокол. Он уезжал без денег, золота и драгоценностей, с одним лишь чемоданом, в котором лежали носильные вещи, на которые вряд ли позарятся таможенники на латвийской границе.
Карл Густавович приоткрыл глаза, в этот же момент послышался «отправной» гудок, качнулся переполненный вагон, кто-то из дам нервно хихикнул, и за окном медленно поплыл замусоренный, черный от паровозной сажи перрон, с которым в счастливое прошлое уплывала налаженная петербургская жизнь, а впереди ждала полная неизвестность. Поставщик Высочайшего двора Карл Фаберже, награжденный за свой труд ювелира и за преданность России орденами Святой Анны и Станислава, не мог не догадываться, что его не очень-то ждали в Риге, – нищие эмигранты нигде не нужны. Впрочем, все его сомнения относительно того, правильный ли он сделал выбор, покидая Россию, развеялись еще в поезде, когда стало известно о Красном терроре, официально объявленном Советом Народных комиссаров сразу же после покушения на Ленина. Если до этого момента с пассажирами еще обращались по-божески, то уже на границе пронизанные откровенной ненавистью солдаты и матросы не церемонились с «белой костью». «Экспроприировали» всё, что можно, а за малейшее неповиновение – пуля.
ОБРАЩЕНИЕ ВЧК И ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РАЙОННЫХ ЧК К ТРУДЯЩИМСЯ РЕСПУБЛИКИ ОТВЕТИТЬ НА РАНЕНИЕ В. И. ЛЕНИНА УСИЛЕНИЕМ БОРБЫ С КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕРАМИ
З сентября 1918 г.
Товарищи рабочие и граждане!
Контрреволюция поднимает голову. Обнаглевшая буржуазия совместно с пособниками капитала делает попытки вырвать из ваших рядов вождей рабоче-крестьянского дела. Преступная рука члена партии соц-революционеров, направленная англо-французами, осмелилась произвести выстрел в вождя рабочего класса. Этот выстрел был направлен не только против т. Ленина, но и против рабочего класса в целом. Удар, направленный против вас, рабочих и граждан, должен разить наших врагов.
В этот тяжелый момент вы должны сплотить ваши ряды и дружным отпором раздавить гидру контрреволюции.
Больше спокойствия, смелый натиск – и все гады контрреволюции будут раздавлены нашими мозолистыми руками.
Преступная авантюра с.-р., белогвардейцев и всех других лжесоциалистов заставляет нас на преступные замыслы врага рабочего класса отвечать массовым террором. Карающая рука рабочего класса разрывает цепи рабства, и горе тем, кто встанет на пути рабочего класса, кто осмелится ставить рогатки социалистической революции.
…………………………………………………………………………………………….
Мы уполномочены рабочим классом и беднейшим крестьянством охранять все завоеванное Октябрьской революцией, и мы должны именем рабочего класса обязать всех граждан заявлять о случаях и попытках подготовки восстания и агитации против Советской власти.
Это обязанность всех граждан, и все должны ответить за свои поступки.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК О КРАСНОМ ТЕРРОРЕ
5 сентября 1918 г.
Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением
