меня не узнал? – спросил он.
– Конечно, узнал. Ты Джек Эллери.
– Стало быть, с памятью у тебя все в порядке. Сколько нам было тогда? Лет двенадцать, тринадцать?
– Мне двенадцать, а тебе тринадцать.
– И у твоего отца был обувной магазин, – кивнул он. – Ты учился классом младше, и однажды я вдруг понял, что давненько тебя не видел. Никто не знал, куда ты уехал. Ну а потом как-то раз я прошел мимо обувного магазина и увидел, что он исчез.
– Как и многие другие предприятия.
– А твой старик был славным человеком. Хорошо его помню. Мистер Скаддер. Произвел огромное впечатление на мою мать. У него был там такой аппарат: вставляешь в отверстие ногу, и она делает вроде как рентгеновский снимок ступни. Она собиралась раскошелиться на новую пару туфель, а твой папаша сказал, что ноги у меня еще недостаточно выросли, чтоб носить такие.
– Вот что значит по-настоящему честный человек, Джеки, – сказала она мне по дороге домой. – Мог бы продать эти туфли и заработать, а он не стал.
– Один из секретов его успеха.
– Да, произвел впечатление. Бог ты мой, эти старые добрые времена в Бронксе! И вот теперь мы с тобой оба трезвенники. Как насчет чашечки кофе? Время позволяет, Мэтт?
Глава 2
Мы сидели друг против друга за столиком в закусочной на Двадцать третьей. Он заказал кофе со сливками и сахаром, я себе – черный. Единственное, что я мог добавить в кофе, это капельку виски, но не стал.
Он снова удивился, что я его узнал. Я сказал, процесс был взаимным, ведь он тоже узнал меня, поэтому и получилось.
– Ты выступал, назвал свое имя, – заметил он. – Потом сообщил, сколько дней не пьешь. У тебя скоро будет девяносто.
Девяносто дней – нечто вроде испытательного срока. Если сумеешь продержаться без выпивки столько времени, тебе разрешают поведать свою историю собравшимся, а также возглавить какую-то из групп или поработать в сфере обслуживания. И вовсе не обязательно поднимать руку и сообщать, сколько дней ты уже не пьешь.
Он не пил уже шестнадцать месяцев.
– Завязал еще в прошлом, – сказал он, – в последний день сентября. Вот уж не думал, что продержусь больше года.
– Говорят, особенно тяжко приходится накануне круглой даты.
– О, тогда мне было совсем не трудно. Но, видишь ли, я всегда считал само собой разумеющимся, что год абсолютной трезвости – невероятное достижение. Что никто не способен продержаться так долго. И теперь выясняется, один мой поручитель не пьет уже почти шесть лет, а в доме у меня живут люди, которые не пьют по десять, пятнадцать и даже двадцать лет. И у меня нет оснований считать их лжецами. Просто тогда думал, что принадлежу к другому разряду животных и не смогу продержаться так долго. А твой старик пил?
– То был еще один секрет его успеха.
– Мой тоже попивал. Вообще-то потому и помер. Случилось это пару лет назад, и теперь меня достает
