вверх тормашками: отныне все было не таким, как раньше, все поменялось, в том числе и его лапа. Его про́клятая лапа. И сам он тоже больше не проклят.
Да, но как же к этому относиться? Как к дару свыше? Фаолану теперь было неудобно стоять. Он даже испытывал странное чувство, похожее на легкое сожаление… «Сожаление? – сам себе удивился Фаолан и тут вдруг понял: – Это же была часть меня самого. Я сам не такой, как раньше!» Как будто он из особенного животного вдруг превратился в ничем не примечательного, нормального, самого обыкновенного члена стаи и вместе с проклятьем избавился и от своей отличительной черты, от своей необычности.
Если уголь Хуула разрушен и Кольцо распалось, то волки Стражи отныне свободны от своих обязанностей. Это единственное объяснение, почему его кривая лапа выпрямилась. То же касается и остальных глодателей из страны Далеко-Далеко: изуродованные конечности выпрямились, отсутствующие уши и хвосты отросли, неправильные гортани стали совершенно нормальными. Пришло время Великого Исправления – но какой ценой! Ценой гибели прежнего мира!
– Держись! – только и успела крикнуть Дэрли, увидев, как Фаолан, шатаясь и оступаясь, скользит к самому краю льдины.
Глава третья
Непривычный голос
К СВИСТУНУ, В ЗАБЫТЬИ ЛЕЖАВШЕМУ в загадочной пещере на границе страны Далеко-Далеко и Крайней Дали, постепенно возвращалось сознание. Подземные толчки прекратились. Волк пошевелился, проверяя, не сломал ли лапу, – но, похоже, всё было в порядке. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел прямо у себя над головой на каменном выступе огромный булыжник и, едва снова не потеряв сознание от страха, вскочил на ноги и бросился к выходу.
Неужели он один так тяжело дышит? Ему казалось, что где-то сбоку вздыхает кто-то еще, не видимый в темноте пещеры. Свистун остановился и прислушался. Да, действительно, этот звук совершенно не был похож на его дыхание: он ритмичный и размеренный, а сам глодатель всегда дышал прерывисто, неровно; другие волки часто говорили, что его храп похож на звуки, которые издают осыпающиеся по склону горы камешки. Как странно…
– Эй! Кто там! – крикнул он и едва не рухнул на внезапно подкосившихся ногах.
Горло Свистуна издавало совершенно другие звуки. Раньше голос у него был хриплый, резкий и неприятный, хотя вой, на удивление, отличался необычайной музыкальностью – благодаря дыре в гортани: от проникновенных тонов и переливов по спине каждого волка, слышавшего вой Свистуна, невольно пробегали мурашки.
Свистун попробовал завыть, даже открыл пасть – но тут же почувствовал, что воздух по горлу теперь идет совсем по-другому, не так, как раньше. Ощущение оказалось приятным, но контролировать голос стало сложнее.
«Придется немного поработать, – подумал Свистун и тут же осекся. – Получается, что дыра… что ее нет! Такого не может быть!» Он в изумлении замер на месте, широко раскрыв глаза. «Неужели это
