Traditionsgeschichte («история традиций») – ею она, по сути, и была. Призванная прояснить тексты, критика форм уделяла мало внимания социологии, косвенно выраженной в ее собственной теории. Однако она стала непосредственной предшественницей Redaktionsgeschichte, «истории редакций», принимавшей во внимание те способы, при помощи которых сами евангелисты обретали свои особые воззрения, которые предстояло продвигать. Такие исследования продолжаются и сегодня.
Начиная с 1920-х годов так называемая Чикагская школа сосредоточила внимание на том, как в Евангелиях представлены особенности устроения общин, связанные с социальной жизнью. Ширли Джексон Кейс, главный идейный вдохновитель школы, призывал интерпретировать тексты, связанные с Иисусом, в свете того социально-исторического окружения, в котором они появились. Чем яснее мы сможем воссоздать особенности такой среды, тем выше вероятность, что традиция, ассоциируемая с Иисусом, окажется подлинной. Сегодня такой социально-исторический подход широко распространен и часто заимствует наработки из других областей знаний, скажем, таких, как анализ социальных слоев и экономических условий в греко-римском мире, тем самым проясняя более широкий социальный контекст исторического Иисуса. И этот контекст предстал еще яснее в середине ХХ века, когда были открыты свитки Кумрана и рукописи Наг-Хаммади.
В начале ХХ века археология, похоже, не влияла на изучение Нового Завета почти никак. Впрочем, некоторые исследователи, скажем, Адольф Дейсман (а в Америке – Кэмден Коберн) выпускали объемные отчеты о папирусах, надписях и черепках, преимущественно египетских, прояснив то, как жили в древности обычные люди. Обилие находок в Оксиринхе позволяло ученым работать год за годом, да еще и получать доход. И, разумеется, в середине ХХ века, благодаря открытиям в Кумране и Наг-Хаммади, исследователи получили огромное множество материалов и для датировки и поиска параллелей в истории раннего христианства, и для прояснения временного периода, на протяжении которого происходили общественное служение и смерть Иисуса из Назарета. Вопросы о том, содержат ли свитки из Наг-Хаммади – в том числе речения из Евангелия Фомы – материалы, связанные с историческим Иисусом, пока продолжают вызывать споры.
Были среди ученых и сторонники идеи о важности арамейского языка, предпринимавшие попытки обратного перевода с греческого на арамейский. Ведущую роль в этом играли Густав Дальман, Чарльз Катлер Торри, Чарльз Фокс Бёрни, Иоахим Иеремиас, а также, ближе к концу упомянутого периода, Мэтью Блэк. «Арамейский клуб» был невелик, однако его участники ставили перед собой достойную цель: прояснить традицию, связанную с Иисусом, лучше узнав основы того языка, на котором говорили Иисус и его первые последователи. В 1933 году Торри завершил новый перевод Евангелий, основанный на подразумеваемом арамейском. Если говорить о его точке зрения в общих чертах, то он, работая над переводом какого-либо документа, гипотетически предполагал наличие у того исходной исходной арамейской
