Вартышевская, Голубева… – продолжает вызывать инспектор.
«Мишенька», с лицом, пошедшим пятнами от волнения во время ответов Вари Бобринцевой, теперь облегченно вздыхает. Добросовестная шведка Верениус и одна из лучших учениц пятого класса Софья Голубева бесспорно отличатся своими ответами и загладят впечатление от предыдущих, он это знает хорошо.
Так и есть: обе девочки отвечают прекрасно. Баронесса довольно улыбается; инспектор одобрительно кивает головой; лица ассистентов проясняются.
– Дарлинг, Дмитриева, Звонарева…
Надя Таирова, словно сквозь сон, слышит произносимые фамилии своих одноклассниц, такие знакомые и незнакомые в одно и то же время. Вслушивается в их ответы, ловит то или другое название, год или имя и обливается по́том от волнения и страха.
Нет, так, как они, она не сумеет ответить никогда. Китайской грамотой кажутся ей все эти года событий и войн древности с их героями. Никогда она не запомнит в точности ни одного из них. Никогда.
– Мильтиад при Марафоне… Фермопильское сражение… Ах ты Господи, и когда все это было? Когда?
А экзамен приближается между тем к концу. Добрая половина класса уже вызвана в алфавитном порядке. Все больше и больше прибавляется спрошенных. Воспитанницы с красными, взволнованными лицами одна за другой возвращаются от зеленого стола и снова располагаются за своими партами.
Одни – удовлетворенные, счастливые вследствие удачного ответа, другие – встревоженные, с беспокойным выражением глаз.
Миновали уже буквы К, Л, M, H… Скоро подойдет очередь Нади… Машинально перебирает девочка страницы учебника и ничего не может понять; строки сливаются между собой; в голове сумбур; в ушах стоит звон от бессонной ночи и в мыслях не удерживается ничего, совсем как решето стала голова Нади, самые дикие мысли мелькают сейчас в ее мозгу.
«Что за лицо у инспектора? Как он похож на отца герцога Адольфа, а „Мишенька“ – на того кастеляна замка, который похитил бриллиантовое колье герцогини… Ну конечно, на него, вот только бы наклеить ему большую бороду и…»
– Госпожа Таирова, Тонская, прошу… – откуда-то издалека-издалека звучит голос инспектора.
Вздрогнув всем телом, Надя быстро поднимается и идет к зеленому столу. На сукне лежат раскинутые красивым веером экзаменационные билеты. Тонкая трепещущая детская рука протягивается к ближайшему.
– Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его… – шепчет Надя обычную школьную молитву, помогающую, по убеждению институток, во всех страшных и трудных случаях жизни, и левой рукой незаметно крестится под пелеринкой, в то время как правая уже поднимает неведомый билет.
– Господи, помоги, чтобы из первого десятка, из первого, из первого… – одними губами беззвучно шепчет Надя и, вспыхнув до ушей, поворачивает к себе билет лицевой стороной.
– Пятнадцатый… – говорит как будто не она сама,
