сумрачный зимний вечер. Напротив сидел нескладный мужичишка с редкой рыжей бороденкой, концы треуха свисали на рваный полушубок. Громадными подшитыми валенками он сжимал мешок, другой мешок лежал на скамейке, неуклюжие крестьянские мешки, набитые чем-то твердым и острым, всем мешали в тесном вагоне. Он беспокойно оглядывался по сторонам, спрашивал, где ему сходить, хотя кондукторша обещала предупредить. Но в глубине его искательного взгляда Саша чувствовал что-то суровое, даже жесткое. У себя дома этот мужичонка, наверно, совсем другой. Мысль о том, как меняется человек в разных условиях, Саша записал на обложке тетради с курсом мостов и дорожных сооружений, чтобы дома переписать в дневник, который то начинал, то бросал, а теперь твердо решил вести.
13
Поздно вечером, когда Саша ложился спать, вдруг позвонила Катя. Как и прежде, молчание в трубке, потом короткие гудки, снова звонок.
– Катя, ты?
– Не узнал? – Голос ее раздавался издалека, будто она звонит из пригородного автомата.
– Как узнать, если ты молчишь?
– Молчишь… Тут не раскричишься. Как живешь-то?
– Живу, тебя вспоминаю.
– Вспоминаю… Девочек не хватает?
– Разбежались мои девочки. Ты как?
– Как-как… По тебе Маруся скучает, помнишь Марусю?.. Влюбилась в тебя, приведи, говорит, своего черноглазого.
– Я готов. Когда пойдем?
– Пойдем… Чего захотел, я мужняя жена.
– Вышла за своего механика?
– Механик… Техник-механик, жулик-карманник.
– Выпила, что ли?
– А ты подносил?
– Когда встретимся?
– Где это мы встретимся? На улице тридцать градусов, отморозишь свои причиндалы.
– Так ведь Маруся нас ждет.
– Ждет… К ней муж приехал. Ладно, на Девичку приходи.
– А пойдем куда?
– На кудыкину гору…
– Значит, завтра на Девичке. В шесть, в семь?
– Побегу я в шесть…
Вот и объявилась Катя, вернулась. И желание, которое он всегда к ней испытывал, снова овладело им, да оно и не угасало. Они виделись в сентябре или октябре, сейчас январь – четыре месяца. Замуж она, конечно, не вышла, к Марусе муж не вернулся, они и пойдут завтра к Марусе, для того и затеяла разговор о ней. Все обиняками, странная девчонка!
Он думал о ней, лежа в постели, и чем больше думал, тем больше желал ее. Завтра он будет целовать ее сухие губы, обнимать ее, и эта мысль долго не давала уснуть.
Звонок, отчетливо прозвеневший в коридоре, сразу разбудил его. Был второй час ночи, наверно, он только задремал. Звонок повторился настойчиво и твердо. В трусах и майке Саша вышел в коридор, снял цепочку.
– Кто?
– Из домоуправления.
Саша узнал голос дворника Василия Петровича и повернул ключ.
В дверях стоял Василий Петрович, за ним незнакомый
