к горлу четырёхлетней сестры нож. После выходит из комнаты.
Не знаю, что тогда мною двигало, но я не смогла залезть под кровать, чтобы спрятаться.
Подбежала к окну на котором всегда играла в куклы «Барби». Вторую раму родители не ставили, чтобы я могла из шарфов и коробок делать кукольную мебель. Это и стало наверное удачей и спасением семьи в тот поздний вечер.
Я выбиваю от себя створки и босиком прыгаю в сугроб. Ножкам не холодно, они не чувствуют ничего, вероятно от шока. Отбегаю может метр, может два, а с окна сестренка зовёт. Возвращаюсь, забираю её, она в носочках шерстяных и домашнем сарафане.
В ста метрах от дома огромные ворота, старая «проходная» завода «Светотехника». Дежурный там всегда есть, вызываем милицию и бежим к соседям Кокоревым. Тетя Света в непонимании происходящего бежит на проходную завода. А меня начинает отпускать и я прячусь под лакированный стол – книжку, накрытый покрывалом.
Там и сидела до тех пор, пока за нами не пришёл дед. До бабушки с дедом донесли произошедшее быстро, город маленький.
Одного милиция поймала сразу, когда он пытался сбежать в открытое мною ранее окно. Двоих чуть позже, той же ночью.
Это были постоянные «клиенты» за самогоном, два родных брата и их друг. Друг был совсем юный, лет восемнадцать-девятнадцать вроде. Он им был должен, вот и пошёл на «дело». Братья знали, что в доме есть деньги и особо долго не готовились. «Волчки», так их называли в городе, один уже был в местах лишения свободы. Вот и второго подтащил, брат за брата.
Утром пришла мама со словами «отец в коме», ему не хватило миллиметра до сонной артерии, это сохранило ему жизнь.
Нужно было обязательно сходить домой, ведь скоро новогодний утренник.
Входим в дом и первое, что я вижу – это мое белое ещё не накрахмаленное платьице, все залитое отцовской кровью. Нет ни сантиметра живого места на нем.
Мама в тот день дала обещание мне, что каждый день будет покупать шоколадки – Я ведь герой, спасла семью!
Да ещё и на утренник не попала, платье новое не сшили, а купить уже негде было. Новый год же, все разобрали.
Около года длились суды, отец шёл постепенно на поправку. Но с головой так и не смог сдружиться вновь. То ли контузия после службы, то ли самогон не позволяли ему прийти в норму. Так на половину парализованного мама отправила его к бабушке, его матери, в другой город. А сама начала строить новую счастливую жизнь, свободной и незамужней дамы. А мы с сестрой вроде как есть, а вроде как и нету нас.
Я была меньше привязана к матери, поэтому ушла жить к бабушке с дедом, её родителям. А сестра осталась жить с ней.
Переодически мне приходилось возвращаться, чтобы не дать ей спиться. Стабильно, раз в три месяца запои на неделю.
А это страшно, страшно когда пьёт мать. Так я до четырнадцатилетнего возраста все с той же периодичностью вынуждена была находится с ней. Таскала тяжёлые фляги в коридор, чтобы там закрыть их на замок в террасе. За пару дней деньги
