за последние десять дней, – ответил Морган так, словно речь шла об обычном электронном файле.
Деймон сжал зубы.
– Опять недоволен! – возмутился директор. – Тебе невозможно угодить, ты знаешь?
– Почему ты считаешь, что имеешь право все за всех решать? Подумаешь, заглянуть в голову, перевернуть мозги вверх дном!
– Я знаю, ты не одобряешь этот метод.
– Да! Не одобряю! И вообще, если ты забыл – это только для преступников!
– А пробраться на секретную территорию с липовыми документами – это уже не преступление? Вчера ты так не считал!
Борн сжал зубы. Аргументов не было.
– Лучше тюрьма? Электрический стул? Какой ты видишь другой выход?
– Я не знаю, – устало отмахнулся Деймон. – Дай ей шанс. Возможно, она хотела быть агентом.
– Ты не последователен! Сам подозревал ее в шпионаже, сам говорил, что не для работы она тут…
– Вчера она сказала, что может расшифровать запись в компьютере из шестнадцатого блока. Пусть попробует.
– Ты действительно думаешь, что она справится? Лучшие дешифровщики не осилили…
– Нет, я так не думаю! По крайней мере, ты будешь знать, что давал ей выбор, хотя… совершенно очевидно, что для успокоения твоей совести это лишнее!
* * *
Уснула я под утро. Казалось, только закрыла глаза, а уже шесть часов. Я выключила будильник, но из постели выбираться не торопилась. Не знала, придерживаться расписания и бежать на полигон или же сидеть в своей комнате и ждать приговора. Словно ответ на мои размышления, раздался стук в дверь. Это был посланный за мной сотрудник охраны Бюро, он велел мне собраться и следовать за ним.
Мне стало страшно, так страшно, что мое тело отказалось мне подчиняться, и на полминуты я просто замерла на пороге, неспособная сдвинуться с места. «Ну не убьют же они меня, в конце концов!» – мелькнула мысль, вселив в меня слабое подобие уверенности.
Собираться нужды не было: я всю ночь мерила шагами свою комнату, пока не рухнула от усталости и морального истощения на постель, так и не сняв одежду.
Прибывший за мной терпеливо ожидал, пока у меня пройдет оцепенение, затем молча повел к лифту. Немногословность, похоже, профессиональная черта всех сотрудников БСР, которую, кажется, я начинаю ненавидеть всей душой. Но и спрашивать о чем-либо (да хоть бы и о погоде!) у меня не поворачивался язык.
Мы опустились на уровень В, но меня это уже не забавляло, даже наоборот, по всему телу пробежал неприятный холодок, словно мы бродим по моргу или склепу. Наконец наша дверь. В16. Вот это уже и вообще не смешно!
Женщина средних лет усадила меня в кресло, пристегнула руки и ноги, надела мне на голову какой-то обруч с датчиками. Неожиданно ее экран пискнул, очевидно, пришло уведомление. В полной тишине этот звук показался мне оглушающим, отчего сердце застучало еще сильнее. Женщина, не сказав ни слова, просто вышла из кабинета. Я озиралась по сторонам, но ничего интересного
