от листьев и, ударившись оземь, обернулся белобрысым мальчишкой. Всё же в человечьем облике разговаривать было намного удобнее.
– Царевич Радосвет я, – он вытер нос рукавом вышитой льняной рубахи. – Из Дивьего царства.
– Да я уж вижу, что не из Навьего, – усмехнулась Василиса. – Здесь золотоволосых мальцов днём с огнём не сыщешь. Ох и влип ты, царевич. Коль увидит тебя Кощей – не миновать беды. Тебе годков-то сколько? Двенадцать?
– Тридцать восемь, – буркнул Волчонок, одёргивая зелёную курточку. – Нешто ты не знаешь, что дивьи люди взрослеют медленнее, чем смертные?
– Мне по-нашему привычнее считать. Ну, а теперь выкладывай: зачем пожаловал? Подсматривал за мной?
– Нет! Я так… в общем… – Радосвет на мгновение задумался: соврать или правду сказать, – но всё-таки решил быть честным до конца. – Я на зиму-зимушку взглянуть хотел. Вот только заклятие меня сюда забросило, а обратно не вывело. Не знаю, почему – вроде же всё правильно сделал…
Василиса покачала головой и сплела руки на груди; её многочисленные браслеты тихонько звякнули:
– Конечно, не вывело! Ты же в Кощеевы земли попал, а наш правитель страсть как не любит, когда чужаки суют нос в его дела. Твердит, мол, повсюду шпионы-лазутчики – хотят тайны выведать, огнегривые табуны свести, волшебные диковины украсть. Уж признайся, небось, тоже хотел в сокровищницу пробраться?
Царевич надул губы:
– Сдались мне ваши диковины! У моего бати у самого их тьма-тьмущая. Я всего лишь снег попробовать хотел.
– Попробовать? – очерченные брови Василисы от удивления взметнулись вверх, алые губы приоткрылись.
– Ну да. Я думал, он сладкий.
Девица рассмеялась в голос. Впору было обидеться ещё больше, но Радосвет не сумел: её смех оказался таким заразительным, что губы сами расплылись в ответной улыбке.
– А ты сама-то чьих будешь?
Он не мог перестать разглядывать смертную: не зря всё-таки говорят – чудной они народ. Вряд ли Василиса была старше сестрицы Ясинки – а той по осени как раз пятьдесят годков стукнуло, как раз в самый невестин возраст вошла. А держалась так, будто совсем уже взрослая.
– Из Дивнозёрья я. Слыхал, небось, о таком?
Глупые вопросы она задавала! Кто же из дивьих людей не слышал о Дивнозёрье – чудесном мире смертных, где на небе светят чужие звёзды, странные рогатые животные дают вкуснющее молоко, а жизни людей похожи на искры от костра – горят недолго, но такие яркие, что впору позавидовать. А ещё у них, говорят, бывают и лето, и зима, и сезоны сменяют друг друга в извечном круговороте. Такие вот чудеса, не то что здесь!
– Слыхать-то слыхал, а вот бывать не доводилось, – юный царевич повесил нос и вдруг выдал самое наболевшее: то, что давно иссушало его сердце. – Меня батя никуда не отпускает и даже в соседний лес на охоту не берёт. Сижу во дворце с мамками и няньками, будто маленький.
– Ох,
