style="font-size:15px;"> – Угу, – отозвался Альберт. – После фанейротима.
Пилипчик гулко хмыкнул и скривился.
– Настолько серьёзно? Мда… – на какой-то момент лицо директора озарилось странным выражением, но он тут же потряс головой, вытирая губы тыльной частью ладони. – Ты не загоняйся так. Если что не сможешь, не осилишь, то так и скажи… Дело ведь сложное, особенно для такого, как ты.
– В смысле? – не понял Альберт.
Ответил директор ему не сразу – они как раз дошли до входа. Альберт, прижимая к себе папку с делом, открыл тяжёлую дверь, и прошёл вслед за Пилипчиком.
Они подошли к лифту.
– Так в каком это смысле «для такого, как я»? – переспросил Альберт.
– Не подумай. Я имел в виду молодость, неопытность. Ты же тут у нас не так давно работаешь…
Лифт двинулся вверх.
– …и не особо понимаешь, как оно всё. Лучший на курсе, я понимаю, особая чувствительность мозга. Но опыт всё равно важен. Согласен со мной?
– Пожалуй, согласен…
В другой ситуации Альберта бы насмешило, что Пилипчик вынужден пользоваться лифтом, хотя его кабинет расположен всего на этаж выше. Но сейчас он думал о другом. Директор, приехавший на работу словно бы специально к его приходу, да ещё и этот странный разговор.
– Чего стоишь-то? – Пилипчик провёл карточкой по замку кабинета. – Давай, проходи, не тут же говорить.
Альберт вошел в кабинет и дождался, пока директор снимет пальто и займёт кресло. Только после этого он сел сам, расположив тяжёлую папку у себя на коленях.
Пилипчик облокотился на стол и с шумом выдохнул воздух. Краем глаза Альберт заметил, что на директорской рубашке, под пиджаком, крупные пятна пота. Он быстро отвёл глаза в сторону.
– Мда… – Пилипчик поцокал языком, сделал глубокий вдох, и заговорил очень проникновенно. – Понимаешь, Альберт… Скоро конец года, время сдачи личных дел, подшивки диагнозов. И как бы так сказать… Адкинс – пациент очень сложный. Наличие такого у нас – огромный, невероятный потенциал. Сам посуди, какой это простор для изучения, для научной работы…
Альберт быстро понял куда клонит директор.
– И для государственного финансирования?
Пилипчик кивнул.
– Так… так я всё ещё не понимаю. Почему дело Адкинса дали именно мне?
– Честно? – директор наклонил голову вправо, с прищуром смотря на Альберта. – Я не думал, что ты так рьяно за него возьмёшься. Ведь осталась всего неделя. Я думал, ты… – директор замолчал и посильнее выпучил глаза, давая Альберту продолжить.
– Думали, я испугаюсь? Завязну? Если опытный врач затянет дело – это не поймут…
– В точку, – стукнул Пилипчик толстым пальцем по столу. – Но если уж ты начал с фанейротима, то не хочу, чтобы это завело тебя куда-то не туда.
