удержалась и звонко шмыгнула упомянутым предметом восхищения. Уж она-то знала, что в минуты огорчений становилась похожа не на изящного фламинго, а скорее на маленького печального тапира. – …с потрясающей прической и в наряде, какой мог бы стать событием на всех известных мне дефиле…
– Издеваетесь, да? – тоскливо спросила Маша.
– Нисколько. Эти несчастные видят вас – эфирное создание, в то время как энигмастер в их представлении выглядит грубым циничным мужиком, кем-нибудь вроде меня, и у них возникает жесточайший когнитивный диссонанс. Что вы хотите? Барьер восприятия… – Маша было насторожилась, но речь Гарина текла плавно и непрерывно, без глубокомысленных пауз. – Шаблоны мышления иной раз прорастают корнями весьма глубоко, ничего тут не попишешь.
– И что же мне делать? – спросила Маша, немного задыхаясь. Она испытывала неодолимое желание прижаться щекой к гипнотически вздымающейся под пестрой тканью груди этого абсолютно ей незнакомого человека, будь он самым отпетым циником и насмешником. – Перестать умываться? Носить свитер грубой вязки и джинсы с дырками на коленках?
– Вас даже это не спасет, – утешил ее Гарин. – Вы все равно останетесь такой же юной и пленительной. Совет старого энигмастера: ничего не меняйте в себе под давлением обстоятельств. Меняйтесь лишь по своей воле – и достигнете вселенской гармонии. Как вы догадались, что это была Надидхара, а не Антара, которая ближе?
– Чистая планетография, – ответила Маша, изо всех сил пытаясь сосредоточиться. – На Антаре сложный рельеф с преобладанием открытых водных пространств, богатая биосфера. Надидхара – почти близнец Марги, голый, пустынный, безжизненный шарик. Ирулкары не могли преодолеть соблазна, которому поддались еще на Данде. Они переместили станцию в ту же точку координат Надидхары, в какой она находилась на Марге. А еще…
– А еще интуиция, – засмеялся Гарин.
– Да, интуиция, – с готовностью кивнула Маша и зарделась. Ей вовсе не улыбалось рассказывать про пальцы за спиной.
– Воображение плюс интуиция, – веско произнес Гарин. – Вот и все, что нужно хорошему энигмастеру.
– Вы считаете, я хороший энигмастер? – спросила Маша недоверчиво. Ей по-прежнему мерещилось, что Гарин подшучивает над нею, никому не нужной и всеми брошенной неудачницей. Если так и было, то делал он это артистично и неотличимо от чистой правды.
– Вы прекрасный энигмастер, – сказал Гарин. – Во всех смыслах. Вы заронили зерна сомнения в заскорузлые души дремучих администраторов. Вы заставили их воспринять ваше решение как их собственное. Обошлись без Энигматического Императива, а это высший пилотаж. И вы заслуживаете награды.
Он взмахнул рукой и прямо из пустоты извлек небольшой, но оформленный с громадным вкусом букетик орхидей.
– Это мне?! – ахнула Маша. И тут же спохватилась: – Но ведь это иллюзия…
– Помилуйте, королева, – возразил Гарин с наигранным возмущением, –
