Однообразие. И там и тут его навалом. Только в Вегасе оно окрашено в яркие тона попугайного свойства. А тут оно ведет себя честно, не маскируется, является во всем своем блеске… точнее в полном отсутствии такового. Скажете, не так?
– Я все еще не вижу станции.
– Скучный вы человек, мастер. Я слышал о том, что вы скучны, но не ожидал, что до такой степени. Мы перевалим еще пару серых унылых дюн, и вы увидите свою ненаглядную станцию.
– Мы уже должны быть на месте, – задумчиво сказал Яровой.
– Как вы сегодня словоохотливы. И даже склонны к незатейливым шуткам.
– Это не шутка, – ответил Яровой. – Снижаемся.
Гравикуттер, небольшой транспорт для миров с явным дефицитом или полным отсутствием газовой оболочки, похожий на яйцо с хвостиком, описывал круги над впадиной, со всех сторон окруженной песчаными валами. Впадина не без претензий носила имя «Чаша Сократа». Если бы Сократу предложили пить отраву из чего-то подобного, он был бы еще, наверное, жив. Исследовательской станции «Марга-Сократ» надлежало находиться именно здесь, в окружении нехитрого вспомогательного оборудования, как то: антенна дальней связи, топографический модуль, несколько стационарных атмосферных сканеров и ангар для куттера, блимпа, который доставил людей на планету Марга с галактического стационара «Тинторера» и в назначенный срок должен был туда же вернуть, и парочки универсальных роботов.
Ничего из перечисленного не было и в помине.
При полном молчании экипажа куттер плавно опустился на то место, где еще утром была посадочная площадка – пятачок из песка, домовито сплавленного в такыр, – и застыл на раскинутых лапах, сильно накренившись.
– Осторожнее отстегивайтесь, – предупредил Яровой, но с опозданием.
Антонов уже высвободился из страховочных захватов и, не удержавшись на покатом полу, с грохотом въехал шлемом в борт.
– Я такой неловкий, – объявил он с гордостью. – А зачем мы сели именно здесь?
Яровой уже стоял снаружи, возле сдвинутой двери куттера, по колено увязнув в песке, и озирался.
– Очевидно же, что станции здесь нет, – продолжал Антонов, неловко выбираясь наружу.
В чрезвычайно разреженной атмосфере Марги, которую и воздухом-то назвать язык не поворачивался, звуки распространялись весьма неохотно. То, что песок под ногами не производил привычного хруста, лишь сообщало происходящему дополнительный флер нереальности. Это было как вязкий и нисколько не сладкий сон.
– Это Чаша Сократа? – подозрительно спросил Антонов.
– Да, – помедлив, ответил Яровой. – Это Чаша Сократа.
– Мастер, похоже, что вы немного заблудились, – заметил Антонов с ироническим сочувствием.
Вместо ответа Яровой побултыхал носком сапога в песке прямо перед собой. На поверхности показалась сплющенная банка из-под «киви-колы».
– Это не я, – быстро промолвил Антонов. – Все отходы должны утилизоваться на борту станции, раздел третий, пункт двадцатый устава…
