сама, от начала до конца, ничьими идеями не пользовалась, но с Лаурой, естественно, в процессе работы часто общалась, наработки показывала. Лауру она всегда считала своим учителем, а какой же ученик не хочет получить одобрение учителя? Кроме того, Лаура сказала, что участвовать не будет, вот она ничего и не скрывала. И теперь просто поверить не в силах, что ее обожаемая наставница оказалась такой стервой.
– А Лаура, естественно, рассказала то же самое, только наоборот, – заговорил наконец Иван Макарович, и слава богу, а то я было подумал, что он уснул. – Участвовать она собиралась с самого начала, но сказала, что не будет, чтобы авторитетом на остальных не давить. Процесс шел споро, стал вырисовываться интересный проект. Конечно, Лаура, добрая, бесхитростная душа, делилась с ученицей в процессе работы, потому что верила ей, как себе, и просто поражена человеческой непорядочностью.
– Ну да, так все и получилось. И еще Лаура добавила, что всего-то хотела проверить на Татьяне свои оригинальные идеи, а та взяла, да и украла. И как теперь верить людям, если даже любимой ученице доверять нельзя. А как ты догадался, профессор?
– Это было не сложно, если следовать естественной логике твоего рассказа. Кроме того, я не столько догадался, сколько вспомнил. Читал когда-то. Этот случай – один в один «Зеркальное отображение»[1].
– А-а, помню. Похоже, только в жизни тебе посложнее придется, чем литературному сыщику Бэйли, если согласишься помочь. Здесь, видишь ли, не будет роботов, которым можно устроить короткое замыкание и тем самым объяснить все, что угодно.
– Я и не говорю, что просто. Было бы просто, ты бы и сам справился. Ну, давай, не тяни, что там дальше?
– А дальше так. Петр Викентьевич подумал и попросил Татьяну попытаться доказать, что именно она автор проекта. Но так доказать, чтобы ни у кого сомнений не возникло бы. Естественно, она не сумела. Записей своих бесед она не делала (а кто бы делал?), а что говорила, Лаура немедленно повторяла то же самое, но в зеркальном отображении. Короче, свой, как его, приоритет, она доказать не смогла. И тогда Татьяне предложили уволиться по собственному желанию, пообещав в этом случае сохранить в тайне ее «грехопадение». Срок – до пятнадцатого. Представляете, ее просто назначили виновной!
И я не знаю, что теперь делать, потому и пришел к вам за советом. Можно, конечно, и уйти по-тихому, как Юрич посоветовал, но, боюсь, не поможет. О случившемся уже несколько человек знает, значит, слухи все равно так или иначе просочатся. Творческий коллектив, на мой взгляд, это банка с пауками, там такие страсти кипят, что Танюшке могут просто перекрыть дорогу в профессию. Надо, никуда не денешься, доказывать ее невиновность, а для меня, кто бы что ни думал, это аксиома, это даже не обсуждается. Ты чего усмехаешься, профессор, не веришь?
– Да ладно, шеф, не кипятись. Конечно, наша Танечка ни в чем не виновата, разве что в излишней доверчивости, но это в ее возрасте извинительно.
Имеется в виду гениальный рассказ Айзека Азимова, который можно смело поставить в один ряд с лучшими рассказами Агаты Кристи. А то и повыше.
