польская.
«Я могла бы быть к нему внимательнее, – подумала она. – Могла хотя бы спросить про отца…»
У нее еще были живы в памяти глаза Элиота, веселый огонек, вспыхивающий в них порой, как эфемерный светлячок, живой и искрящийся. И Сэм имела слабость верить, что этот огонек, такой мимолетный, такой нежный и радостный, загорался только для нее. Другие знаки, другие жесты не могли обмануть ее насчет его чувств. Было почти мучительно думать об этом, сердце парило в невесомости.
Она задержалась у шлюзов, посмотрела, как маневрирует очень узкая баржа. Потом спустилась по ступенькам на берег, пошла без цели, просто так, по старой бечевой дорожке[9] вдоль канала. Рынок остался позади, люди сюда не забредали, ветер щипал щеки, и снег хрустел под ногами. Вдали от толпы, вдали от дворца десяти тысяч иллюзий она вдруг услышала смех обезьянки.
– Ну вот, уже бред начинается. Ты можешь мне сказать, где мы, Бабет? – спросила Сэм королеву, уютно устроившуюся на дне рюкзака.
Она сказала это вслух, что вызвало улыбку у парочки, которая шла в обнимку навстречу.
– Недалеко от зоопарка! – насмешливо ответила женщина.
Сэм буркнула «спасибо», смутившись, что ее подслушали.
Она слышала, как рассмеялась женщина за ее спиной.
А потом, как сговорившись, затрещали, застрекотали и закричали другие животные вдалеке. Сэм хлопнула по рюкзаку.
– А, не я одна съехала с катушек! Что скажешь, Бабет? По-твоему, это нормально – снег в апреле, самолеты не летают, звери сорвались с цепи? Англия встала с ног на голову, ты не находишь? Ты уверена, что для чего-то нужна? Ты хоть помнишь, что ты королева? Можешь помочь мне встретиться с Элиотом?
Она пониже надвинула капюшон.
– Надо найти станцию метро…
У нее было теперь только одно желание – вернуться в отель, принять душ погорячее и лечь в постель. Она подумала, не повернуть ли назад. Дорога впереди была пуста. Снег заметал следы. Она могла идти вдоль канала до края света, до края своего горя и своей обиды.
«Love is a losing game…»[10] – шептал надтреснутый голос Эми Уайнхаус.
13
Хан дрожал от холода и страха. Дверь за ним захлопнулась. Западня, да и только. Он не мог вернуться домой и не решался позвонить, потому что миссис Биглет, квартирная хозяйка, наводила на него ужас. Она слишком громко кричала, всегда сердилась, была некрасивая, несправедливая и непредсказуемая. Такой злой женщины Хан в жизни не встречал, а ведь повидал он многих, ему было уже шесть лет.
Хан всегда слушался маму Нур – и вот тебе на, оказался на улице.
Ни за что на свете он бы не огорчил маму. Когда она приходила домой, еле волоча ноги после долгих часов уборки, они бросались друг другу в объятия. Она крепко прижимала его к себе, гладила по волосам, сбивчиво шепча нежные слова, как будто они были в разлуке много месяцев и встретились
Бечевая дорожка – сохранившаяся со старых времен бурлацкая (для бечевой тяги) дорожка вдоль берега. Они до сих пор существуют во многих местах в качестве прогулочных.
Любовь – проигранная игра
